Сердце Черной Пустоши. Книга 1. Диана Хант
Читать онлайн книгу.
наперечет, а ром особенно. Так, плеснут в блюдце, полакать, и всего делов.
Видимо так и не поняв причины моего возмущения, боцман с рулевым вернулись к прежде начатому разговору.
Я прошлась через весь корабль обратно к бизань мачте. Обнаружив, что Диларион даже не думает спускаться, вернулась в каюту, помня, что питомец найдет хозяина где и как угодно, по запаху и сиянию ауры.
Оказавшись в каюте с наслаждением сунула ноги в мягкие, обитые изнутри шерстью туфли. Затем аккуратно пристроила на крючок плащ.
Настроение почему-то поднялось. Я немного покружилась, раскинув руки в стороны, напевая под нос песенку, которую матросы пели на корме, дабы облегчить тяжелый труд.
Соленые ночи, соленые дни
Тянутся к сердцу
Лучи маяка
Сердце любимой
Заветный причал
Черная Пустошь
Манит моряка…
Не смотря на грубые, просоленные голоса, песня оказалась на редкость легкой и мелодичной, с бесчисленным количеством куплетов. Все я пока не запомнила, но этот повторялся чаще остальных и намертво въелся в память.
Мурлыча под нос и пританцовывая, я приблизилась к кровати и замерла, зажимая рот ладонью.
На моей кровати лежала лилия. Желтая.
В груди заворочалось беспокойство, я испуганно заозиралась по сторонам.
Показалось, что в углу что-то пошевелилось, я взвизгнула, а с пальцев сорвался магический мотылек.
Когда хлопающие крылья осветили пустой угол, я осторожно протянула руку и потрогала, словно не верила, что это не сон, кто-то действительно вошел сюда в мое отсутствие и оставил это.
Вспомнив об утреннем госте, что вошел без стука и приглашения, я нахмурилась. И еще больше напряглась, когда вспомнила, что уходя из каюты, закрыла дверь на ключ. А зная о разрешении во время пути пользоваться магией, еще и магическую печать поставила.
На языке цветов у желтой лилии два значения: первое – веселье и благодарность, а второе – ложь и легкомыслие.
– Если кто-то решил пошутить надо мной таким странным образом, то шутка очень дурного тона, – пробормотала я.
Снова подумала о магической печати, и в районе живота что-то тревожно екнуло.
Когда в дверь поскреблись, я взвизгнула, но, услышав возмущенный писк Дилариона, облегченно выдохнула.
Впустив питомца, принялась наблюдать, ожидая его реакции на цветок потому, что дракончик почует опасность, если она есть.
К моему разочарованию, Диларион никак на лилию не отреагировал. А когда я сунула ее ему под нос, вяло пожевал лепесток, выплюнул и удивленно уставился на меня, блеснув желтыми, как лилия, глазами.
– Значит, нет опасности, – пробормотала я. – Но цветок свежий… Совсем свежий. Срезан явно сегодня утром… Откуда ему взяться в море?
Диларион зевнул и смежил веки.
– Самое ужасное, что у него не спросишь, – сказала я, хмурясь. – У виконта… Потому, что если это он, а это совсем дико, то цветок явный намек на мое легкомыслие… Но