Именно так называется датский городок в 45 километрах к северо-западу от Копенгагена, которому принято приписывать славу родины принца Гамлета.

Невинная фраза, с которой начинаются некоторые сцены в шейкспировских драмах, однако только в «Гамлете» она используется как «открывающая» для всего последующего действия. В К1 в этом месте стоят банальные «Стой, кто там? – Это я», причём произносят эти фразы безымянные «часовые». Тем примечательнее, что здесь отвечает на вопрос персонаж, имя которого в оригинале пишется как Francisco. Напомню, что имя сэра Бэйкона писалось по-английски Francis. И тем многозначительней выглядит ответ Франциско, который вовсе и не ответ, а встречный вопрос.

Поначалу может показаться, что это обычный пароль часовых. Однако дальнейшее появление Горацио и Марцелла это предположение опровергают: они отвечают по-другому. Есть предположение, что здесь обыгрывается, как ни странно, французский язык, где вопрос «Кто идёт?» звучит как Qui vive?, на который так и напрашивается ответное Vive le Roi!, т.е. «Да здравствует король!». К французскому языку мы ещё не раз вернёмся.

Примечательно, что Франциско по чину – рядовой солдат, однако он не только отступает от принципов несения караула, называя так и не представившегося до сих пор собеседника по имени, но и обращается так, почти по-приятельски, к офицеру, старшему по званию. Может ли это рассматриваться как косвенное подтверждение предыдущего примечания о том, что Франциско для автора – несколько больше, чем просто солдат?

Обратите внимание, что не успеет закончиться эта сцена, как петушиный крик известит о наступлении утра. Ничего необычного – драматический приём, когда время действия сжимается, как в «Отелло».