Русская философия. Анализ истории. Том 2. Небольсин Евгений Анатольевич
Читать онлайн книгу.
и никакое всемогущество во власти или огромное состояние не помогут, ибо все рушится.
Повторюсь, что там, во Царствии Небесном, где абсолютный достаток всего и абсолютная радость бытия, законы эволюции и развития в жесточайшем естественном отборе невозможны, ибо нет самого активатора их – борьбы противоположностей, в которой должен выживать сильнейший. Все эти законы обрели силу после беззакония Адама и Евы. Наука не противоречит Священному Писанию, но только дополняет. Точнее в сферах поддающихся научному освидетельствованию постепенно распознается образ Божий, специфически явленный в пределах ограниченных возможностей природы. Ибо Писание исповедует, а, богословие исследует законы, свойственные сферам постоянства берега, а наука свидетельствует о сферах, где естественна всеобщая относительность, изменчивость и течение реки относительно постоянства берега в нашем двоичном естестве природы. В науке речь идет о свидетельстве о Боге посредством воспаленной грехом природы человека в пределах физической возможности её свидетельствовать о Боге – постепенно проявляются очертания образа Божьего в природе, распознаются характерные Его контуры. В этом именно и есть противоречие древнегреческой философии и Христианства. В пределах высоты раскрывается один вид и все в границах природных возможностей обозрения представлено в единстве и созидающем перестроении становления к образу Бога. Вне высоты из-за малости обзора все перестроения представлены обрывочно, в виде попавших в поле зрения участков-осколков, что зрится как разрушение и мир воспринимается как деградация распада и при этом в ограниченных первородным грехом пределах явлен, как добро и зло. Но так как представленное малостью обзора, так и остается частным случаем всего того, что открывается обозрением с Божественной высоты, то научный анализ, как частный случай узкой специализации, в любом случае, не может выйти за пределы этого общего и Божественного – частное так и остается частным случаем общего и также хотя и специфической, но остается формой свидетельства и исповеди о Боге, не смотря на неизбежные зримые противоречия, в коих всегда ускользает единящее общее их.
Сам по себе закон – это специфически выраженная форма взаимодействия двух этих составляющих двоичную природу постоянства и относительности; берега и реки. Закон – это лишь уникально сложившаяся форма очертания береговой линии в этой реке, имеющей место быть в каждой микроне мироздания, способного к чувственному восприятию. Поэтому научный анализ никак не упраздняет Закон Божий, а только лишь вот так более всего примитивно в пределах природной возможности частного свидетельствует о Нём. Итак теперь, после этих доводов, наши руки развязаны для творчества. То есть мы можем, строго следуя в своих суждениях в русле православного догматического богословия и, работая в пределах этого русла, спокойно адаптировать современный научный анализ под наши жизненные потребности и принимать его как ещё одну форму исповеди о Боге, нисколько не боясь