Крик совы. Владимир Александрович Жуков
Читать онлайн книгу.
общественного правопорядка и жизни граждан от преступных посягательств. По Конституции и по Уголовному кодексу мы имеем полное право на самооборону».
Макеев сделал паузу и, окинув собравшийся суровым взглядом, и глядя в листок с записью, продолжил с пафосом:
– Братаны, пацаны, родные мои человеки, граждане! Ни в какие ворота не лезет. Беспредел, произвол и кощунство! Нам запретили произвести оружейный салют в память о погибших. Ветеранам войны, старым аксакалам ли саксаулам, значит можно, они заслужили, а нам нельзя. Отказали в почетном карауле, пожалели на салют холостые патроны, не говоря уже о боевых зарядах. Но я обещаю, что сегодня будет фейерверк, а потом, когда наступит наше время, клянусь, мы устроим настоящий и не последний салют в честь доблестной братвы. Через год осядет земля, и мы установим памятники из бронзы, мрамора и гранита. Жаль меня с ними в тот момент не было, не допустил бы такого ужаса, обязательно кого-нибудь из убийц завалил и тогда возмездие настигло бы и других. Кто же мог предвидеть, что бандитские пули вырвут братков из наших рядов. Тяжела, невосполнима утрата, но мы должны теснее сплотить свои ряды, пополнить их молодежью, чтобы они продолжили наше правое дело. А убийцам пощады не будет. Око – за око, кровь – за кровь!
Эдуард грозно потряс в воздухе крепко сжатым кулаком. На пальце сверкнул массивный золотой перстень.
"Хорош гусь, подвел правовую базу, пошел ва-банк,– подумал следователь.– Лягнув копытом и милицию, и прокуратуру, вышел на тропу войны с соперниками. Этот ультиматум будет чреват серьезными последствиями. Словно цепная реакция продолжатся разборки за освободившиеся ниши в руководстве. Такое развитие событий надо предотвратить. Самосуд, от кого бы он не исходил, создаст опасный прецедент. Репутация мафиозной Сицилии для Крыма, его международного имиджа, как санаторно-курортного региона, очень вредна.
И вдруг в гнетущей тишине, сквозь всхлипывания раздались аплодисменты. Все обернулись к стоящему поодаль щуплому в старой помятой одежде мужчине. Он, добродушно взирая на Макеева, хлопал в ладони. Усердно и громко.
– Эй ты, псих, дебил!– крикнул на него Эдуард.– Уймись или крыша поехала? Кто на похоронах хлопает. Это тебе не свадьба и не юбилей. Наш шеф не был артистом, чтобы аплодировать.
– Дюже мне твоя речуха понравилась,– нисколько не смутившись, ответил тот.– Складно, как по маслу, говорил, аж до слез прошибло, мороз по коже…
– Рви когти отсюда, пока я тебя прикладом не ушиб,– обозлился Макеев.– Сейчас сам в яму загремишь. Речь ему понравилась, радость психа. Глыба сделай-ка ему внушение.
К мужичку приблизился коротко остриженный верзила, давеча присмиривший говорливых старушек. Схватил юмориста, словно щенка за шиворот, и поддал коленом под зад. Мужичок покатился кубарем по сухой, выжженной солнцем траве. Поднялся и испуганно оглядываясь, спрятался за металлической оградкой. Оперативники решили в мелкий конфликт не вмешиваться, дабы не "засветиться".
Митинг завершился и под звуки траурного марша гробы