– Замолчь, сучий потрох! Рассказывай, где был! – рявкнул боярин Скобелев и, встав из-за стола, направился к Ратмиру.

      – Ой, прости меня, боярин! Не погуби душу грешную! Я же мужик, боярин и очень баб люблю…

      – Ну… – грозно возвысился над ним боярин Скобелев.

      – С бабой я был, боярин, – продолжал уже тихо Ратмир, стоя на коленях и прикрывая голову скрещёнными руками. – Холопка твоя. Прости, что без твоего на то согласия. Только и бабы ко мне уж очень благоволят. Прямо иногда и не знаю, какую предпочесть.

      – Ах, ты – недоносок! – боярин Скобелев ударил ногой стоявшего на коленях Ратмира в бок и сам еле удержался на ногах. – Как ты посмел на моё добро позариться, смерд?!

      – Прости, боярин! Это я по дурости своей, по недомыслию, – завалился навзничь Ратмир, продолжая из-под скрещённых рук внимательно следить за действиями боярина Скобелева.

      – Пусть имя назовёт холопки, Светозар Алексеевич, – гневно подсказал боярин Пешков. – И ей самой потом тоже плетей всыпать, чтобы не смела чужаков привечать! У тебя на подворье своих кобелей хватает!

      – И то дело! – подал голос боярин Усов. Он убрал руки с лица и, сложив их на животе, продолжил наблюдать за происходящим. – Баба-то нам и скажет, был этот скоморох с ней всю ночь, или бегал куда на часок-другой. Только плетьми бабу сечь не нужно, Антон Спиридонович.

      – Это ещё почему такое? – удивился боярин Пешков. – Она же холопка!

      – Молодые холопки очень даже красивые могут быть. Такая и самому может сгодиться. Так зачем же её лицо безобразить? А то и продать можно, – неторопливо пояснил боярин Усов, равнодушно глядя на лежащего на полу Ратмира, продолжающего прикрывать голову руками.

      – Так и быть, сейчас посмотрим, что это за фря, что решилась на моём дворе чужака облагодетельствовать, – тяжело вздохнул боярин Скобелев и погрозил Ратмиру тяжёлым посохом. – Сказывай имя той бабы, смерд, а то быть тебе сейчас на дыбе!

      – Лукерьей бабу кличут, боярин. Только не обижай её за доброту и ласку ко мне… Ты обещал, боярин, – приподнял голову Ратмир.

      – Боярское слово – крепкое слово! – твёрдо произнёс боярин Усов, глядя прямо в глаза Ратмиру. Тот кивнул и опять поднялся на колени.

      – Которая из них? На подворье две бабы с таким именем. Жёнка кузнеца Прохора, да дочка тиуна моего Устина, – нахмурил брови боярин Светозар Алексеевич.

      – Я и не спрашивал у неё, чьих она, – пожал плечами Ратмир. – Только вчера на потешках девка танцевала браво, да глазами сверкала – прямо слепила. Там мы с ней и сговорились. Дело-то молодое…Годков семнадцать ей…

      В тёмном углу кто-то негромко охнул.

      – Что, Устин, охаешь там?! – крикнул в тёмный угол боярин Светозар Алексеевич. – Опять твоя шалава мужикам в штаны заглядывает…

      – Ох,