Носитель албанского языка произносил отдельные звуки, а задача всех присутствующих заключалась в том, чтобы дать подробную фонетическую характеристику каждого звука.

      Маргарита Ивановна обладала потрясающим талантом воспроизводить звуки любого языка и определять на слух их фонетические параметры. Большая, полная таблица гласных и согласных была ею начитана, и никто до сих пор не смог этого повторить.

      Меня увлекли проблемы интонации русской речи. В те годы экспериментально-фонетических исследований интонации практически не было. Записи дикторов, отобранных для исследования, проводились на кимографе. Меловая бумага наклеивалась на барабан, покрывалась копотью от специально подготовленных свечей. На каретку, которая должна была двигаться по бумаге вращающегося барабана, прикреплены три датчика, на которые поступает сигнал от амбушюра, прижатого ко рту, от голосовых связок и сигнал от сети (для подсчета длительности). В случае необходимости возможно было укрепить и носовую оливу, чтобы фиксировать поток воздуха, выходящий из носа.

      После того, как лист был записан до конца, необходимо было, разрезав его, опустить в находящийся в специальной кювете лак. Через час, как только высыхал лак, материал был готов к исследованию. Осциллограммы и спектрограммы, полученные с помощью электронной аппаратуры (осциллографы, спектрометры), появились позже.

      Маргарита Ивановна была мудрым руководителем. Она старалась заставить думать, самой находить решение, делать выводы. Под её руководством я писала курсовые работы, а затем и диплом.

      На пятом курсе в марте месяце я ждала рождения ребёнка (тогда ведь неизвестно было, кто родится: мальчик или девочка). Мы договорились с Маргаритой Ивановной, что я допишу диплом в феврале, чтобы было время учесть её замечания и подготовить окончательный текст.

      Я так и сделала. И в феврале отдала весь текст с иллюстрациями, схемами, расчётами и приложениями Маргарите Ивановне. С нетерпением ждала её решения.

      Маргарита Ивановна была очень внимательна ко мне. К счастью, мы жили рядом друг с другом: она – на Кировском проспекте, я – на улице Куйбышева. Я часто бывала у Маргариты Ивановны, пила прекрасный чай, приготовленный Маней, помогавшей ей по хозяйству, рассказывала обо всём, что ее интересовало: о папе, маме, «Ленинградском деле», колонии, львовской школе и Львовском университете. В эти дни ожидания мной ребёнка Маргарита Ивановна была особенно заботлива. Я поняла сколько в ней добра, нерастраченной нежности. Она не была замужем, а любила всю жизнь одного человека.

      Маргарита Ивановна позвонила мне примерно через неделю, спросила, не трудно ли мне к ней прийти, и сказала, что у неё есть ряд замечаний.

      Я