Кровь на мантии. Документальный роман. Владимир Сергеев
Читать онлайн книгу.
видать, ничто не поможет. Всю нутреннюю отдавили, все косточки поломали. Чую, не жилец я… А все потому, что на этот… – он взглянул на грязный, изодранный узелок, – на это дерьмо позарился. Царских подарочков захотел. Вот и получил от царских щедрот билет на тот свет. Так что прощевай… Как тебя звать-то, мил человек?
– Иваном кличут. Да ты брось, не причитай, еще поживешь, покоптишь небушко. Мы, голь, живучие! – неуклюже попытался успокоить незнакомца Иван.
– Нет уж, Ваня, чую, как силы мои, сама жисть от меня уходит.
Это было последнее, что сказал мужик. Он захрипел, горлом пошла кровь, глаза его страшно закатились.
– Эй, мужик, ты что?! Помер, что ль? Я ж даже имени твоего спросить не успел. За кого теперь свечку поставить!..
Иван сделал глоток, другой, дешевое вино обожгло горло, и ему стало немного легче.
«А что же Кузьма, жив ли? Или тоже кончил здесь свою жисть? – вдруг подумал он. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как толпа разъединила их. – Может, и он лежит теперь где-то бездыханный, истоптанный, вот так же, как этот мужичок, изуродованный до неузнаваемости тысячами ног…
И ведь ничем не помочь ему теперь. Не отыскать, не спасти. А может быть, он там, в этой обезумевшей толпе, все еще борется за свою жизнь или, того лучше, как и он сам, уже вырвался на свет Божий и лежит себе, отдыхает на молодой травке…
Что ж, делать нечего, надо убираться отсюда подобру-поздорову. А то скоро и здесь начнется мясорубка».
Он встал и, словно на прощанье, махнув рукой этому умолкшему навеки мужику, поплелся к шоссе.
Иван понуро, едва передвигая ноги, тащился в толпе таких же, как он, счастливцев, которым удалось выбраться из этого страшного плена толпы. Некоторые из них даже несли добытые в смертельной схватке «сокровища» – узелки с царскими подарками. А навстречу им, к месту массовой давки, прорывались новые отряды полицейских, пожарные машины, тянулись пустые подводы, очевидно, предназначенные для вывоза раненых и трупов со злополучной Ходынки.
Не глядя по сторонам, дрожа всем измятым, изломанным телом и бормоча что-то себе под нос, Иван не заметил, как прошел через весь город и оказался в своей обезлюдевшей днем ночлежке, на своей койке. А оказавшись здесь, он отвернулся к стене, накрылся с головой каким-то тряпьем и закрыл глаза.
Все это злополучное утро от Ходынского поля к городу тянулись подводы, груженные убитыми и ранеными. Больницы и морги были быстро переполнены. Плач и стон стояли по Москве, по всем подмосковным деревням и селам. Высокие полицейские чины утверждали, что в этой давке погибло около полутора тысяч человек и столько же получили тяжелые увечья. На самом же деле численность пострадавших была преуменьшена как минимум втрое. Не вошедшие в отчеты безымянные жертвы полицейские и солдаты под покровом ночи тайно свозили на Ваганьковское и другие кладбища и закапывали скопом в братских могилах. Здесь были беспаспортные сельские бедняки, работный люд с московских заводов и фабрик, босяки из многочисленных московских ночлежек.