Радикализация искусства. Избранное. Глеб Нагорный
Читать онлайн книгу.
изгибом, Флёр вошел в раздираемый пьяным угаром зал.
Играла издерганная рваная музыка. «Серебряные» нити переплелись. Конфетти сыпалось. Мюзле14 кривилось. Брют пенился. А «Граммофон» гнусавил.
Икра свисала с боков столешниц гроздьями рябины.
Рябило.
– Вискоза! Вискоза! – кричали восседавшие за круглыми мраморными столиками, освещенными матовыми лампами-шарами, набриолиненные и бритоголовые типы в дорогих, но безвкусных бордовых костюмах, с мощными часами-наручниками на запястьях. Из-под расстегнутых рубах выглядывали золотые цепи с крестами. Туфли крем-брюле, пальца в растопыр, галстуки удавкой. Они чокались, лобзались, бахвалились. Глазные яблоки поблескивали мутным кафелем, керамические надраенные рты напоминали хоть и дорогую, но всё же сантехнику, а на хрустящие воротнички, правда, с грязноватыми полосами, само собой напрашивалось клеймо «WC», которое смотрелось бы на них более органично и естественно, чем на дверях кабачных сортиров. Что касается галстуков, то их хотелось заменить на пипифаксы и, разматывая рулоны, обворачивать и обворачивать вокруг шей… Лиц у существ, иссушенных химией и захлебнувшихся в водке, не наблюдалось. Все были абсолютно одинаковыми, и в люминесценте огней отсвечивали малиново-сизым.
Лишь некоторые из них, фурункульно-угревые, с «серебряными» нитями цвета золотых перстней с о-печатками, одетые по последнему писку в классический спортивный стиль – «кырпычные пинджаки», «вязатые г-г-алстухи», маннокашие кроссы с залубеневшими от пота носками, треняши с лейблами, а лейблы с хроническими ошибками, – слегка выбивались из общей массы. По их напряженно умствующим лицам – «породистые» низкие лбы, с мягко переходящими в ежик бровями, «точеные», вмятые в основание черепа, профили, многоэтажные подбородки, заплывшие от водки малоинтеллектуальные взгляды – несложно было догадаться, что «мозг есть мышц», жизнь измеряется в промилле алкоголя, а самая длинная и потому недочитанная книга так и вовсе – «Букварь».
Около них, запыхавшись в попытках найти нужный ракурс, сновали Перфораций в седом смокинге и шустрый Быстродей-Полароид в хамелеоновом, хромающем цветами, пиджаке. Однако стоило Перфорацию уловить момент, как тотчас выстреливали бутыли, и пробки попадали прямо в объектив. После проявки на таких фотографиях должны были получиться свиные рыла в шампанском. На полароидных снимках Быстродея запечатлевались только вывалившиеся, измазанные майонезом, языки и вбитые в лица пятаки. Иногда, по просьбе позировавших, Быстродею приходилось делать на снимках надписи. Из-за чего он испытывал большие трудности. При этом бронелобые, соревнуясь размерами цепей, рвали на себе рубахи и во все свои жалящие глотки орали: «И шоб гимнаст, гимнаст влез!!! Мой распятей!» Сборище напоминало пчелиные соты, в которых жировали осы.
Казалось, что сидит кто-то один – огромный и бесформенный, отечный и обезличенный,
Мюзле (