Он видел, что в жизни матери и его нового мужа все было спокойно и безоблачно, так ему казалось со стороны. Это его немного тревожило, потому что казалось, что отношения между мужчиной и женщиной должны быть другими. Но она радовалась, и он старался радоваться вместе с нею, отринув все свои страхи. Хотя у него отнимали самую дорогую и пока единственную женщину, она была всегда и всем, и вдруг отдаляться стала. Он не смел противостоять, только стал от них отдаляться, казался замкнутым и отрешенным. Но она все свободное время, сколько его было старалась проводить с ним.

      В те дни он взглянул на мир и ощутил ту катастрофу, нараставшую с каждым днем, как ему тогда казалось. С ней никак нельзя было бороться.

      И стоял он в тот день на закате в чистом поле, словно богатырь русский у перепутного камня, и ждал полчища татар, которое должно было окружить его со всех сторон. И был он то князем Дмитрием, то Михайлом Бренком, в первый и в последний раз примерявшим княжеский плащ. Потом становился ратником, оказавшемся в засадном полку в лесной чаще, нетерпеливо ожидавшим своего выхода.

      И словно заклятие и молитву повторял поэт славные их имена. Но никак не мог он вернуться из века 14 в 20 к своей реальности.

      Ничего более яркого и прекрасного в своей жизни ни прежде, ни позднее он не видел. И время для него остановилось, а прошлое соединилось с настоящим и грядущим. А потом во снах и видениях возникали картины, увиденные им в чистом поле.

      Они становились все яснее, в то время как реальность куда-то исчезала. Он боялся своими рассказами пугать и тревожить матушку. Желая хоть как-то от них освободиться, он их записывал, облачая в форму стиха. Иногда получалось это неудачно, но чаще ярко и красиво.

      ГЛАВА 11 В последний год уходящего века

      В последний год уходящего века он видел мир, охваченный войной. Израненные люди, исковерканные судьбы – вот что было главным. А потом и поднялись бунты бессмысленные и беспощадные. Видения эти приходи ли чаще, и были все яснее, хотя внешне ничто не предвещало беды.

      Никто из близких не догадывался о том, какие бури теснятся в душе юноши.

      Внешняя невероятная красота соседствовала с надломом и ужасом внутренним. Ему казалось, что подобно птице, он понимается высоко в небо, а на самом деле душа его лежала в глубине бездны. Восторг гас, словно свеча от очень сильного порыва ветра. И он боялся, что больше от него ничего не останется. Тогда тьма и ужас его окончательно раздавят. Но разве он мог допустить такое?

      После таких откровений еще в ранней юности он ощутил невероятную усталость, и не мог ее одолеть. Мир окончательно приходил в упадок к началу века. И оставалось смотреть на то, как это совершается. Не для этого ли он и посетил мир « в его минуты роковые».

      Смерть, он порой ощущал ее прикосновение. Он еще не знал, что это такое, но видел, что люди вдруг уходят навсегда. Но не это самое страшное, а то, что он юный и живой, порой