Ровесницы трудного века: Страницы семейной хроники. Ольга Лодыженская
Читать онлайн книгу.
во всех игрушечных магазинах Москвы появились куклы-марсиане. Их изображали очень примитивно. Громадная голова, от нее прямо из щек выходят маленькие ручки, а из подбородка такие же ножки. На самой макушке небольшая матросская шапочка с лентами. Так представляли себе жителя Марса. Мы попросили Алису, но она, по своей нерешительности, ничего нам определенного не ответила, сказала, что она должна посоветоваться с начальницей. Тогда на другой же день мы обратились к Антонине Яковлевне, она внимательно выслушала нас и предложила в первый же свободный день сходить к Мюру и купить подарок.
– Да, – вдруг вспомнила я, – ведь надо сказать, что мы вчера обращались к Алисе Николаевне, а то она сунется к Ольге Анатольевне, когда подарок будет уже куплен.
– Длинный язык у тебя, – проворчала Белка.
Но Антонина Яковлевна запротестовала.
– Очень хорошо Лодыженская сделала, что сказала мне, а то мы могли поставить Алису Николаевну в неловкое положение. Только выбирай выражения, что значит «сунется»?
А я подумала: спасибо, не сказала «сунется к г-же». Нянечки и швейцар звали Ольгу Анатольевну «госпожа начальница», а институтки прозвали ее Гжа.
И вот скоро Антонина Яковлевна принесла нам громадного марсианина, он весь был розовый, из какой-то мягкой материи, а на макушке беленькая матросская шапочка с синими лентами. Мы написали Тане письмо, и Сейдлер с Кичеевой понесли подарок в лазарет. Вернулись они расстроенные: дальше передней их не пустили и Таню они не видели. Тогда я решила завтра утром, во время Алисиных занятий, пробраться в лазарет, повидаться с Таней и узнать, понравился ли ей марсианин.
Сразу после утреннего чая я потихоньку вышла из пар и побежала по другой лестнице прямо к лазарету. Около двери остановилась перевести дыхание, вдруг, на мое счастье, смотрю: идут два полотера со щетками, я, согнувшись, проскользнула между ними, прошла пустой холл, в столовой были открыты форточки, быстро пробежала ее и открыла дверь в коридор, ведущий в палаты. Очевидно, палаты убирались, потому что постели больных стояли в коридоре. Вон она, Танина кровать. Таня сидит, и в руках у нее наш марсианин, но рядом с ней стоит доктор Владимир Григорьевич; ну, была не была, он, кажется, не злой и скандала не поднимет.
– Доктор, правда, он замечательный? – говорит Таня, показывая ему марсианина.
– Хорош, хорош, – смеется Владимир Григорьевич.
Я смотрю на Таню, она веселая, розовая, даже не скажешь, что она больна, и личико у нее полненькое. Вдруг оба сразу замечают меня.
– Лелька Лодыженская, – весело кричит Таня, а доктор делает строгое лицо.
– Это что за явление? Марш отсюда, и поскорей, пока Евгения Петровна не пришла.
– Танечка, как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.
– Хорошо, только очень скучно.
Доктор быстро берет меня за руку и тащит к двери.
– Ведь сию же минуту Евгения Петровна придет.
– Мы будем писать тебе письма, – говорю я, удаляясь не по своей воле.
– Передай