***

      Ужин проходил мирно, а во время чая с булочками хозяина и вовсе потянуло на воспоминания.

      – Знаешь, откуда все это? – неопределенно взмахнул рукой Семен. – Здесь раньше была опытно-научная станция, вернее, это часть её. Если смотреть от середины поляны на север, то через несколько километров была еще одна, точно такая же, а еще севернее третья. Может, еще дальше были станции, не знаю. Мне отец рассказывал, что работал при одном НИИ рабочим. Как начинался полевой сезон, то бригады из трех-четырех человек расходились по таким вот станциям и вели наблюдения, как говорится, за флорой и фауной Урала.

      Тогда до долины натуралисты добирались на лошадях, ни о каких вертолетах и речи не было. Вход в долину был через единственный перевал. Только местные знали тропу, по которой можно было пройти и не заблудиться в многочисленных каменных ответвлениях, заросших кустарником и засыпанных крупными валунами и мелкими камнями. Эти осыпи были главной опасностью: чуть в сторону сошел, и земля под тобой едет. И где ты окажешься, никто не мог предположить, многих таких оступившихся больше никто не видел. Даже лошади пропадали без следа.

      После перевала тропа расходилась в две стороны: одна вела на юг, другая на северо-запад. Ученые расходились и весь сезон жили вот в таких типовых избушках, исписывали тетради наблюдениями, делали замеры и прочее. Рабочие, которые их сопровождали, обеспечивали их быт и смотрели, чтобы дикие животные не напали на лошадей, ведь лошади были единственным средством передвижения через перевал. Потеряешь животину – на себе попрешь весь собранный материал.

      Семен долил себе еще чаю, взял очередную булочку.

      Из его рассказа выходило, уже тогда отца поразило богатство долины, зажатой между отрогами гор. Зверья здесь было видимо-невидимо, так как в заповедник никто не совался с ружьем или капканом. В быстрых горных речках частенько попадались золотые или серебряные самородки. Небольшие, конечно, но если постараться, за сезон до килограмма и больше можно было насобирать.

      Однажды отец Семена разговорился с одним из ювелиров, что работал по частным заказам, и тот предложил хорошие деньги как за самородки, так и за интересные экземпляры уральских самоцветов. Вот тогда дело пошло! После каждого сезона отец Семена имел выручку, намного превышающую его годовую зарплату. Тот же ювелир посоветовал деньги не транжирить попусту, а при случае покупать валюту и складывать в чулок.

      – Батя у меня прижимистый был, хорошо, если с зарплаты килограмм пряников купит