Рафаэль и бабы-жабы. Владимир Александрович Жуков
Читать онлайн книгу.
что моложе, относят на вершину горы Нарайяма. Там они умирают от голода, став пищей для птиц.
– Дико, негуманно. Впрочем, это происходило в стране восходящего солнца двести лет назад, когда царили такие нравы, – сообщил художник.
–Зато практично, – заметила Виола. – Во-первых, старики с ослабленным организмом были рассадниками болезней, эпидемий, поэтому их таким способом утилизировали. Во-вторых, избавляясь от них, экономили на еде. Это сейчас на каждом углу стоматологи, дантисты предлагают свои услуги, а тогда о зубных протезах даже не помышляли. В старости с беззубыми ртами оставались.
– Рафаэль, открой рот шире, – неожиданно велела Тамила. – Сколько у тебя там зубов осталось? Может уже пора, как говорят японцы, то в яму, то в канаву.
– Не дождешься, – заявил Суховей.
– Рафаэль, прав, – поддержала Баляс. – Сейчас ситуация иная. Человек дуба дал, а вставные зубы целехоньки. Снимай с трупа и монтируй в другой рот. Поэтому поход в Нарайяму отменяется.
– Виола Леопольдовна, спасибо за солидарность, – отозвался художник. – Тамиле, этой чуме болотной, всякая ересь в голову лезет,
– Не ссорьтесь, жизнь тем прекрасна, удивительна и романтична, что она непредсказуема, – произнесла риелтор. – Рафаэль, почему бы вам для солидности и импозантности не отпустить бородку клинышком, какая была у всесоюзного старосты Калинина? Среди интеллигентов очень модно быть бородатым?
– Виола, ни в коем разе!– опередила Суховея Швец. – В бороде могут расплодиться вши, гниды и блохи.
– Я за модой не гонюсь, – ответил художник. – А насчет опасений по поводу вшей, гнид, блох и прочих паразитов, то Тамила явно преувеличила. Я строго соблюдаю личную гигиену и с бородой вполне бы сладил, но обойдусь.
– Ладно, коль вам не нравится борода, то взбодритесь, не будьте ретроградом, не исповедуете пассивный стиль жизни чеховского «человека в футляре», который повсюду твердил «как бы чего не вышло» и на этой почве раньше срока отбросил копыта.
– Я свое погулял, покуролесил, пора и остепениться.
– Рафаэль, не будь ханжой. С каких это пор ты стал праведником, моралистом? Видишь, какой барин, секс ему поперек горла стал. Что же нам с тобой, как тем старым бабкам на лавочках у подъездов, о погоде и болячках говорить?
– Нет, об искусстве, о живописи, – отозвался он и обратил взор на риелтора. – Виола Леопольдовна, я не сомневаюсь, что вы особа эрудированная, утонченная.
– Вы не ошиблись, у вас глаз-алмаз, – улыбнулась гостья.
– Тогда я вам с большим удовольствием расскажу о живописцах эпохи Возрождения и Ренессанса, – охотно оседлал любимого «конька».
– Га-га-га! – по-мужицки заржала Тамила. – Так зовут породистого жеребца-производителя.
– Сама ты – жеребец, – рассердился он и попенял. – Если не разбираешься в искусстве, то не встревай в разговор со своими глупыми репликами, а слушай, познавай неведомое.
– Рафаэль, твои нудные лекции о художниках-покойниках Виоле по барабану, –