.
Читать онлайн книгу.
Но только не духовной, а плотской. Увы, школа грота Венеры не прошла для него бесследно. О, несчастный! Лучше бы у него сегодня свело челюсть!
Кто может вынесть подобную ересь! Такого рыцарский зал отродясь ещё не слышал. Кажется, даже чучела оленей содрогнулись, порожние латы, казалось, с лязгом зашевелились. Ибо наш достославный поэт пропел благородному собранию, всем этим баронам и графам, чья геральдика символизирует самые высокие устремления, – гимн в честь Венеры, богини сладострастия. Мягко говоря, произошёл скандал. Дамы попадали в обморок. Рыцари схватились за кинжалы. Но ландграф Герман благословенной Тюрингии проявил завидную выдержку. Он поднял руку и бледный, как мертвец, объявил свою суверенную волю. Пусть Тангейзер с паломниками идёт в Рим к папе искупать своё преступление. О, только сейчас понял Тангейзер, как он глубоко оскорбил его любимую Елизавету, которая стояла в стороне как каменная. Он встал пред ней на колени, посыпая голову каминным пеплом и с ожесточением бия себя в грудь. Но слово не воробей-птица! Кусай теперь, паря, локти. Был бы ещё русским, пропустил бы за милую душу, попарился с берёзовым венеком, и, глядишь, к пятнице оклемался бы. Но немец – материя особая. Из наитончайшего баварского сукна. У них ведь честь! Нихухры-мухры. Ну, и на здоровье.
Уходит, значит, молодец наш в Рим, а бедняжка Елизавета – невеста не невеста, жена не жена – с красными от слёз глазами, ждёт его, на что-то ещё надеясь. Повадилась ведь ходить на дорогу, ведущую в Рим, встречать странников, заглядывать им в бескровные лица. Может, под грубыми куколями блеснут серые глаза её любимого Генриха, Генриха фон Офтердингена, некогда первого певца Священной римской империи германской нации, славного Тангейзера.
Спустя какое-то время, Елизавета, встретив очередную группу паломников, где не находит любимого, просит Богоматерь взять её на небо, чтобы она, находясь у самого Престола, могла просить Господа, (какое дерзновение!), послать милость Тангейзеру. Вольфрам, в отдаленье наблюдая за молитвой Елизаветы, поёт песню об отлетающей невинной душе. Наконец, в рубище последнего раба появляется и Тангейзер. Он сокрушён – папа сказал, что он будет прощён только тогда, когда зацветёт его посох. Вот таким шутником оказался папа! Они все там такие. Вы это и без меня знаете. В отчаяние, исходя слезами, Тангейзер призывает Венеру. Что рубь, что полушка. Погибать, так погибать! Вольфрам пытается его удержать, употребляя в своих доводах цветастые эвфемизмы. Напрасно. Друг его невменяем. Вдруг из города выходит похоронная процессия, оглашаемая унылым звоном. Вольфрам объясняет, что это хоронят Елизавету. Тут же Тангейзер пробуждается от чар, и с именем Елизаветы умирает. А вскоре новые паломники рассказывают о необыкновенном чуде: папский посох расцвёл. Папу-циника чуть не хватил кондрашка. Вот такая чудесная история, одна из многих, которыми так была богата средневековая Германия.
Ульяна
9-е декабря. Среда
Ещё никогда, даже в снах, не