Они обогнали один следующий в попутном направлении автобус, затем другой. Ни тот, ни другой не мог быть тем, который им нужен.

      Теперь говорил Таунсенд:

      – Мне кажется, у вокзала пятый маршрут разворачивается и едет в обратном направлении. Давайте прикинем. Если ты сошел около часа сорока пяти, автобус должен оказаться в конце маршрута в два сорок или чуть позже. Мы можем встретить его по дороге. Сколько сейчас? Половина третьего.

      – Я не узнаю автобус, в котором ехал, – заметил Гибсон.

      – Полиция сумеет определить. Следи за встречной полосой.

      Мысли Гибсона, хоть и медленно, все-таки ворочались.

      – Если кто-нибудь нашел бутылку в автобусе, – сказал он с отрешенным видом, – то мог выйти на любой остановке.

      – Да, но… – Том нервно покосился на него. Продолжать ему не хотелось.

      – Если автобус следует в обратном направлении, это означает, что никого из тех, с кем я ехал, в нем нет.

      – Не исключено, что нашедший бутылку пассажир отдал ее водителю. Может, у них есть что-то вроде службы возвращения забытых вещей.

      – Возможно, – стоически проговорил Гибсон.

      – Кто решится употребить в пищу продукт, который нашел в автобусе? – не унимался Пол. – Особенно если бутылку открывали. Ты сломал печать?

      – Не было там никакой печати. Отвинчиваешь крышку, и все…

      – Бутылка получилась полной?

      – Достаточно полной.

      – Но ведь по виду жидкость на масло не похожа.

      – Сходство есть. И запах оливкового масла остался.

      – Даже если мы ее не найдем, не забывай, что полиция подняла тревогу и по радио были сделаны сообщения. Полицейский так сказал.

      – Не всякий постоянно слушает радио.

      – Давайте оценим факты. – Розмари повернула голову и снова свирепо посмотрела на Гибсона. Ее глаза стали пронзительно-голубыми, и мистер Гибсон понял, что в теле Розмари, за фасадом ее лица, за всеми ее достоинствами, которые он так любил, обитает кто-то другой. Ожесточенный, непоколебимый дух, о котором он раньше не подозревал. И этот дух без обиняков продолжал: – Если яд кого-нибудь убьет, полагаю, вас посадят в тюрьму.

      – Видимо. – Гибсон испытывал полное безразличие к будущему.

      – В любом случае вы потеряете свое положение.

      – Да.

      – Люди обо всем узнают.

      Да, подумал Гибсон. Люди на рынке, в автобусе, полиция, общественность – все будут в курсе.

      – Но если никто не умрет и мы найдем яд, все остальное преодолимо. Это факт?

      Гибсон