В СССР я повидал все. Игорь Валентинович Окунев
Читать онлайн книгу.
человеком. Я начал рисовать ее, писать ей стихи.
Свое первое в жизни стихотворение я посвятил Люде. Оно начиналось так (продолжение стерлось в моей памяти):
Я люблю тебя Людмила
Той любовью светлой,
Что навек объединила
Ромео и Джульетту.
Много лет спустя, уже после моей службы в армии, Люда сама нашла мой дом и позвонила в дверь. Я открыл. Люда вошла, и мы сидели с ней, вспоминая школьные годы. Люда призналась, что я ей нравился, но любила она другого – мужчину, на много старше ее. Предлагала ему секс, но он отказался, очевидно из опасения, что она была еще несовершеннолетней. Потом она разделась, и я уже знал, что мне надо делать.
А в то время, в школе, мне даже и в голову не приходило делать такие грязные вещи с такой красивой девушкой. Но Люда постоянно задевала меня, подталкивая к каким-то активным действиям. Но я не знал, в чем заключались эти активные действия. В школе этому не учили. Мальчики, с которыми я общался, тоже не имели об этом ни малейшего представления.
Один раз, я, следуя велению своего сердца, совершил, как считали все девочки нашего класса, благородный поступок по отношению к Люде. Было это так. Выходя из дверей школы, Люда поскользнулась и упала, поцарапав себе коленку. Стремясь как можно быстрее помочь любимой девушке, я побежал в кабинет, где хранилась аптечка. Взяв там вату и флакон с йодом, я принес это Люде. Все были восхищены моим поступком.
Но это, конечно, не изменило в лучшую сторону ту тяжелейшую ситуацию, в которой я оказался. Я безнадежно страдал. Ужасное состояние, в котором я от этого находился, и стало причиной того, что я стал недисциплинированным мальчиком.
Учителя начали часто выгонять меня из класса. Один раз в конце восьмого класса, после очередного удаления, я вышел во двор школы. Заняться было нечем. Я подошел снизу к окнам того кабинета на втором этаже, где занимался наш класс. В этом месте к основному корпусу школы примыкала одноэтажная пристройка школьных мастерских, в которых мы занимались на уроках труда. По пожарной лестнице я взобрался на крышу мастерских, чтобы по ней подойти к тому окну, у которого сидела Люда.
Но в этот момент учитель по труду увидел меня и стал быстро забираться по лестнице на крышу. Я испугался и побежал по крыше в сторону от учителя. Поскользнувшись, я упал и стал скатываться к краю крыши. Я пытался хоть за что-то уцепиться руками. Но все было напрасно – я рухнул с довольно большой высоты на землю.
Упал я сначала на руки, а потом на грудь. Чтобы встать, я попытался опереться на руки, но это было невозможно. Форма моих рук стала какой-то неестественной – они были сломаны. В следующий момент я почувствовал, что не могу вздохнуть – моя грудная клетка от страшного удара о землю сильно сжалась, а опять разжаться не могла. Я долго мучился, задыхаясь. Но потом все-таки задышал. Вскоре мне сделали обезболивающий укол, и все происходившее вокруг стало казаться мне в каком-то сне.
В больнице на мои сломанные руки наложили гипс. Вставать и ходить я не мог. Говорить мне было трудно. В палате, куда меня определили,