– Ну хорошо, дитя, – явило милость Море. —

      Прощу его сегодня во имя доброты,

      От искренности коей, решилась спорить ты.

      Держи его покрепче. Закрой свои глаза.

      Но помни, что обратно вернуться ты должна.

      – Ах, добрый Океан! Когда уйдёт прилив,

      Я в воды возвращусь, но пусть он будет жив! —

      И, обхватив удобней беднягу-капитана,

      Русалочка, зажмурясь, «Спасибо!» прошептала.

      Взвыл громче ветер лютый, огромный вздыбив вал,

      И девушку морскую с мужчиною поднял:

      В одно мгновенье ока огромная волна

      Их вынесла на берег и в море отошла.

                                              ***

      Ударившись о землю, вдруг вздрогнул китобой.

      Вода пошла из горла. Он был ещё живой!

      Отпрянула русалка испуганно дрожа:

      И радостно, и жутко – она ведь с ним одна.

      На суше, с человеком! С мужчиной, наконец.

      Почти невероятно! Ой, что б сказал отец…

      Откашлявшись, спасённый остался в забытьи,

      Не помня приключенья подводные свои.

      Русалочка не знала, что делать, как ей быть.

      Однажды встретив чудо, как от него уплыть?

      И дева оглянулась с надеждой и опаской,

      Рассматривая мир, что ей казался сказкой.

      За пляжем начиналась зелёная лужайка,

      Жужжала над цветами усердных пчёлок стайка,

      Трава слегка шумела при лёгком ветерке —

      Спокойно и безлюдно сейчас на бережке.

      А дальше начинался густой и страшный лес —

      Обитель неизвестных русалочке существ.

      На небе облака сияли белизной,

      Но всё же, главным чудом был человек земной.

      Есть руки, голова, привычный взгляду торс,

      А дальше – непонятно: куда же делся хвост?

      Одежда покрывает всё тело человека.

      Неужто плавников под нею вовсе нету?

      Коснулась дева робко колена моряка

      И – будто обожглась: отпрянула рука,

      Вдруг трепет ощутив конечности чудной.

      Дрожал в одежде мокрой спасённый китобой.

      Русалочке привычна холодная вода:

      Горячая в ней кровь, хотя лицом бледна.

      А суши уроженец озяб в пучине вод:

      В беспамятстве глубоком лежит ни жив ни мёртв.

      Промокшему до нитки согреться нелегко,

      Но возвращенье к жизни ускорило б тепло.

      Русалочка вздохнула, всю храбрость собрала,

      Подвинулась поближе и за руку взяла.

      В лицо тревожно смотрит: поднимутся ли веки?

      Родное что-то есть в спасённом человеке…

      Но нет, он не очнулся, хотя ладонь теплеет.

      Сейчас вторую руку она ему согреет.

      …Похоже, что лицо слегка порозовело,

      Но всё же, мелкой дрожью вибрирует всё тело.

      Одежду ледяную с бедняги надо б снять,

      Да растереть руками, даря тепло, обнять.

      Но страшно… На такое русалка не решится,

      Хотя почти успела в спасённого