Последний сеанс. Дарья Викторовна Чаликова
Читать онлайн книгу.
театральное пространство. Первая комната выглядела как обычный кабинет групповой психотерапии с диванами, креслами и пуфами пока… Пока не открывалась штора-занавес, протянутая вдоль стены, и тогда обнаруживалось, что никакой стены нет. Перед участниками группы раскрывался зрительный зал с рядами пустых сидений, а сама комната превращалась в сцену. Комнаты поскромнее были отданы под администрацию, врачебный кабинет и приемную – скромного в духе времени минималистичного убранства. Новых клиентов с независимым видом встречала Секретарша – коротко стриженная по моде, в плоских мокасинах, вся утянутая в потертый деним.
Работа пошла. Лисич вдохновенно освобождал массы от ненависти. Он продавал им право ненавидеть. Разрешал ненавидеть со всей яростью и злобой, на какую только хватало сил. Лисич и Воронович раскрывали занавес, и клиенты обнаруживали себя перед пустым зрительным залом. Они робко, с дрожью в коленках, озираясь и стыдясь друг друга подходили к краю сцены, как статисты, впервые попавшие на съемочную площадку. Лисич обожал этот момент. Сидя за шторой, невидимый и могущественный, он каркал в микрофон:
– Так пусть воздастся вашим обидчикам прямо здесь! Сейчас вам можно все! Кресла этого зрительного зала только кажутся пустыми. На самом деле там сидят они – в каждом кресле от партера до галерки – они. Люди, которые заслуживают вашей ненависти! Вы узнали их. Так скажите им, скажите (повышая тон), скажите, как сильно вы ненавидите! Они должны знать это! Они обязаны это услышать. Они заслуживают этого! Ну, смелее! Уничтожьте их напором вашей ненависти! Покажите, как могущественна ваша ненависть!
Начинал Лисич тихо, буднично. Оставлял длинные паузы между словами, точно дожевывал что-то. Незаметно переходил на меццефорте, через форте к фортиссимо. Его голос гремел и скрежетал в огромном зале, наполненном призраками.
Клиенты ненавидели на совесть. Хрупкие девушки, поплывшие женщины, чистенькие и прилизанные менеджеры младшего и среднего звена визжали и орали, изрыгали матершину, с диким ревом бросали в зал реквизит – стулья, столовые и чайные сервизы, помидоры и яйца.
И это – тоже работало. Безнаказанная ненависть действовала на клиентов благотворно. Лица разглаживались, плечи расправлялись, в глазах появлялись веселость. Очередь на сеансы росла с каждым днем. В апреле Секретарша бесстрастно записывала клиентов на декабрь:
– 25 декабря, это будет вторник, вам удобно? Нет? Тогда могу предложить вам место между новогодними праздниками и 23 февраля. Нет, я не издеваюсь, я знаю, что сегодня 13 апреля. «Пораньше» нельзя. Вы записываться будете?
Кто пустил слух, что у Арбатских ворот «изгоняют чертей», точно неизвестно. Кажется, впервые эти слова, правда, не в лоб, а в окружении многочисленных смягчений – «как бы», «похоже на то», «вроде бы» – прозвучали в репортаже журналиста городской газеты.
Пробежавшись глазами по строчкам газеты Лисич чуть не заплакал от обиды – почему он об этом не догадался сам? «Изгоняют чертей»…. Точно! Вот оно,