© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

      Глава первая

      Морской рог

      Светловолосый мальчик только что одолел последний спуск со скалы и теперь пробирался к лагуне. Школьный свитер он снял и волочил за собой, серая рубашечка на нем взмокла, и волосы налипли на лоб. Шрамом врезавшаяся в джунгли длинная полоса порушенного леса держала жару, как баня. Он спотыкался о лианы и стволы, когда какая-то птица желто-красной вспышкой взметнулась вверх, голося, как ведьма; и на ее крик эхом отозвался другой.

      – Эй, – был этот крик, – погоди-ка!

      Кусты возле просеки дрогнули, осыпая гремучий град капель.

      – Погоди-ка, – сказал голос. – Запутался я.

      Светловолосый мальчик остановился и подтянул гольфы автоматическим жестом, на секунду уподобившим джунгли окрестностям Лондона.

      Голос заговорил снова:

      – Двинуться не дают, ух и цопкие они!

      Тот, кому принадлежал голос, задом выбирался из кустов, с трудом выдирая у них свою грязную куртку. Пухлые голые ноги коленками застряли в шипах и были все расцарапаны. Он наклонился, осторожно отцепил шипы и повернулся. Он был ниже светлого и очень толстый. Сделал шаг, нащупав безопасную позицию, и глянул сквозь толстые очки.

      – А где же дядька, который с мегафоном?

      Светлый покачал головой:

      – Это остров. Так мне по крайней мере кажется. А там риф. Может даже, тут вообще взрослых нет.

      Толстый оторопел:

      – Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине.

      Светлый, сощурясь, озирал риф.

      – Ну, а ребята? – не унимался толстый. – Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь?

      Светлый мальчик пошел к воде как можно непринужденней. Легко, без нажима он давал понять толстому, что разговор окончен. Но тот заспешил следом.

      – И взрослых, их тут совсем нету, да?

      – Вероятно.

      Светлый произнес это мрачно. Но тотчас его одолел восторг сбывшейся мечты. Он встал на голову посреди просеки и во весь рот улыбался опрокинутому толстому.

      – Без всяких взрослых!

      Толстый размышлял с минуту.

      – Летчик этот…

      Светлый сбросил ноги и сел на распаренную землю.

      – Наверно, нас высадил, а сам улетел. Ему тут не сесть. Колеса не встанут.

      – Нас подбили!

      – Ну, он-то вернется еще, как миленький!

      Толстый покачал головой:

      – Мы когда спускались, я – это – в окно смотрел, а там горело. Наш самолет с другого края горел.

      Он блуждал взглядом по просеке.

      – Это все от фюзеляжа.

      Светлый потянулся рукой и пощупал раскромсанный край ствола. На мгновенье он заинтересовался:

      – А что с ним стало? Куда он делся?

      – Волнами сволокло. Ишь, опасно-то как, деревья все переломаты. А ведь там небось ребята были еще.

      Он помолчал немного, потом решился:

      – Тебя как звать?

      – Ральф.

      Толстый ждал, что его, в свою очередь, спросят об имени, но ему не предложили знакомиться; светлый мальчик, назвавшийся Ральфом, улыбнулся рассеянно, встал и снова двинулся к лагуне. Толстый шел за ним по пятам.

      – Я вот думаю, тут еще много наших. Ты как – видал кого?

      Ральф покачал головой и ускорил шаг. Но наскочил на ветку и с грохотом шлепнулся.

      Толстый стоял рядом и дышал, как паровоз.

      – Мне моя тетя не велела бегать, – объяснил он, – потому что у меня астма.

      – Ассы-ма-какассыма?

      – Ага. Запыхаюсь я. У меня у одного со всей школы астма, – сказал толстый не без гордости. – А еще я очки с трех лет ношу.

      Он снял очки, протянул Ральфу, моргая и улыбаясь, а потом принялся их протирать замызганной курткой. Вдруг его расплывчатые черты изменились от боли и сосредоточенности. Он утер пот со щек и поскорей нацепил очки на нос.

      – Фрукты эти…

      Он кинул взглядом по просеке.

      – Фрукты эти, – сказал он. – Вроде я…

      Он поправил очки, метнулся в сторонку и присел на корточки за спутанной листвой.

      – Я сейчас…

      Ральф осторожно высвободился и нырнул под ветки. Сопенье толстого тотчас осталось у него за спиной, и он поспешил к последнему заслону, отгораживавшему его от берега. Перелез через поваленный ствол и разом очутился уже не в джунглях.

      Берег был весь опушен пальмами. Они стояли, клонились, никли в лучах, а зеленое оперенье висело в стофутовой выси. Под ними росла жесткая трава, вспученная вывороченными корнями, валялись гнилые кокосы и то тут, то там пробивались новорожденные ростки. Сзади была