Американка. История первая. Ты не один. Алексей Пенза
Читать онлайн книгу.
заживали, но и не доставляли никаких неудобств: ни покраснения, ни отёка не было. Рана словно пребывала в состоянии застоя.
Второе, что заставляло задуматься, – сильная перемена в поведении. Из тихого и вежливого человека Николай превратился в озлобленного и раздражительного. Он вечно находился на взводе, готовый разорвать всех и вся на своём пути. На работе редко кто с ним решался заговаривать, дабы не портить себе настроение его выходками: особенно после того случая, когда он оставил на нескольких коллегах глубокие следы от ногтей.
Ни разу не получавший выговоров от руководства, после укуса он стал частым гостем в кабинете заведующего отделением. Неадекватное поведение Николая привело к тому, что он был принудительно отправлен в двухнедельный отпуск.
Шёл девятый день изоляции Иваськова от семьи. Жуткое, разрывающее изнутри, высасывающее, неутолимое чувство дикого голода стало постоянной проблемой отшельника. Николай ежедневно опустошал целый холодильник, но легче не становилось: жор не отступал. По началу спасали мясные и рыбные изделия, но, надо сказать, ненадолго. Бутерброда с колбасой или пары кусков жареной рыбы хватало едва ли на час. Чем больше времени проходило, тем ненасытнее становился Николай. Порой он сам себе удивлялся: куда всё это помещается, ведь ел он уже не порциями, а килограммами.
К концу третьей недели он питался исключительно мясом, все же остальные продукты для него не имели ни вкуса, ни запаха, вызывая лишь отвращение.
Естественно, домой Иваськов так и не вернулся. Ему не хотелось пугать своих близких не только приступами голода, но и выходками, которые становились всё более частыми. Порой Николаю казалось, что он себя не контролирует. Начались проблемы с памятью, мысли становились несвязными и запутанными, мучала сильнейшая, нестерпимая головная боль. Лекарства и алкоголь не помогали, с каждым днём делалось всё хуже. Благо профессия давала доступ к наркотическим препаратам, от них становилось немного легче, но отдельное мгновенье истинного блаженства без страдания сменялось новым «ударом молота по наковальне».
Про себя Николай радовался, что когда-то не зря учился в медицинском институте. Окажись сейчас он каким-нибудь инженером или финансистом, кто знает, как бы спасался от этих мук. Хотя, с другой стороны, если бы он не был врачом, то и тот припадочный не укусил бы его. Сожаления терзали всё сильнее. Злость на самого себя, на то, что не может быть с семьёй, что приходится питаться в столовых и забегаловках накрывала его с головой. Всё чаще отчаянье овладевало Николаем, но больше всего бесило, что как врач он не мог поставить себе диагноз. Симптомы подходили под абсолютно разные заболевания, анализы крови показывали наличие какого-то вируса, но самые разные препараты его не брали. Николай пробовал даже переливание крови – ничего не помогало. Постепенно в голову приходило осознание, что он, скорее всего, обречён – если не на смерть, то на беспамятство и одиночество.
Коллеги посоветовали ему