– Пледом? – черная точеная бровь Нади иронично приподнялась на сантиметр, а пухлые губы растянулись в рвущемся наружу сарказме. Сестра с трудом сдерживала смех.

      – Пледом, Нади! – запальчиво фыркнула Трея и снова выглянула в окно. Нет, показалось.

      И что ее насмешило? Да какая разница!

      – А зачем вы на университетскую площадку поперлись? – Нади зевнула ладошкой. – Мало студии?… И ближе, и взламывать не надо?

      – Вот! – торжествующе воскликнула Трея и тряхнула рыжими пружинками волос. – Алекс говорит, что такие, как ты не рождены для романтики!

      Вторая бровь Нади поползла вверх, видимо, для симметрии.

      – Взломать универскую площадку, проползти под носом у охраны, рисковать, чтобы смотреть на звезды, Нади! Алекс…

      Нади прищурилась, вытянула губы трубочкой, но промолчала.

      Голос младшей сестры стал совсем тихим, а белое личико окрасил таинственный, заговорщицкий свет.

      – Мы вместе уже полгода и он ни разу, понимаешь, ни разу не склонял меня… Ну, к близости.

      Надия, вопреки ожидаемой реакции, нахмурилась.

      – То есть твой ровесник, бэйб, за полгода так и не затащил тебя в постель?

      Трея восторженно закивала. Алекс дарил цветы, кормил в кафе мороженным, встречал из Информатория. Они спали на одной кровати на вечеринке у Буссе, и дальше легких, как крылья бабочки поцелуев не зашло!

      – А ты уверена, что у вас любовь, бэйб? Может, просто дружите? Ну, как брат и сестра?

      – Мне кажется, он скоро сделает мне предложение… Я это чувствую… З н а ю…

      – Трея…

      – Нади…

      – Ты несправедлива. А ведь ни разу даже не видела его! Я не понимаю…

      – Бэйб, – Надия потрепала Трею по голове. – Когда тебе в тридцать лет понадобится мужик в постели, поймешь. А у тебя, в лучшем случае вместо мужика будет сопливая девочка. Выражаясь твоим языком, романти-ик. А в худшем – чужой, посторонний человек, которому до тебя дело как до погасшей звезды Альфа-Центавра. Ты пойми! Друг, соратник, это все не то!

      Худшим