«О Бояне, соловию стараго времени!

      Абы ты сиа плъкы ущекоталъ,

      скача, славию, по мыслену древу,

      летая умомъ подъ облакы,

      свивая славы оба полы сего времени,

      рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы[1].

      Пѣти было пѣсне Игореви, того внуку:

      «Не буря соколы занесе чрес поля широкая —

      галици стады бежать к Дону Великому»⁸⁹ —

      «О Боян, соловей старого времени!

      Вот бы ты эти походы воспел,

      скача, соловей, по мысленному древу,

      летая умом под облака,

      свивая славу обеих половин сего времени,

      рыская тропой Трояновой через поля на горы.

      Так бы пришлось воспеть песнь Игорю, того внуку:

      «Не буря соколов занесла через поля широкие —

      стаи галок бегут к Дону великому».

      Второй раз в «Слове» упоминается уже не тропа, а земля Трояна:

      «Уже бо, братие, не веселая година въстала,

      уже пустыни силу прикрыла.

      Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука,

      вступила дѣвою на землю Трояню,

      въсплескала лебедиными крылы

      на синѣмъ море у Дону;

      плещучи, упуди жирня времена.

      Усобица княземъ на поганыя погыбе,

      рекоста бо братъ брату:

      «Се мое, а то мое же»

      И начяша князи про малое

      «се великое» мълвити,

      а сами на себѣ крамолу ковати.

      А погании съ всѣхъ странъ прихождаху съ побѣдами

      на землю Рускую»⁹⁰ —

      «Уже ведь, братья, невеселое время настало,

      уже пустыня войско прикрыла.

      Встала обида в войсках Дажьбожа внука,

      вступила девою на землю Трояню,

      восплескала лебедиными крыльями

      на синем море у Дона;

      плескаясь, прогнала времена обилия.

      Борьба князей против поганых прервалась,

      ибо сказал брат брату:

      «Это мое, и то мое же».

      И стали князья про малое

      «это великое» молвить

      и сами на себя крамолу ковать.

      А поганые со всех сторон приходили с победами

      на землю Русскую».