Новая правда о далекой Отечественной. Том 2. Виктор Борисович Манжеев
Читать онлайн книгу.
маршала» Даву у деревни Салтановка. Однако к вечеру Багратион понял, что перед ним находятся все силы Даву и начал переправу на левый берег Днепра, оставив в заслоне дивизии Раевского.
Тем временем Барклай, отправив корпус Витгенштейна защищать Ригу, а затем, разгадав намерение Бонапарта обойти его с левого фланга, продолжил движение к Витебску. Приказ царя он выполнял с немецкой педантичностью и несмотря ни на что.
ЕТ: Карл Маркс правильно отмечал, что с начала войны отступление русской армии было «делом не свободного выбора, а суровой необходимости».
ВМ: теперь известно, какой был гений Карл Маркс. Все его выводы не стоили и выеденного яйца. Он просто не знал настоящей российской военной истории.
23 июля армия Барклая вышла к Витебску. В течение десяти жарких и томительных июльских дней она продвигалась от Дриссы к Витебску. Все это время военный министр получал донесения от лазутчиков и от разведки, что Бонапарт, с главными силами, тоже идет на Витебск. Только выносливость русских солдат, совершивших большой переход, спасла 1-ю армию от удара во фланг со стороны главных сил неприятеля.
Глава 13
Интернет: если бы при Барклае была вся армия, которой он располагал на Дриссе, то и в таком случае можно было опасаться, что против 100 тысяч русских Наполеон приведет в Витебск от 150 до 200 тысяч человек. Но ведь у Барклая не было даже и полных 75 тысяч человек, так как ему пришлось выделить из своих 100 тысяч солдат 25 тысяч для усиления Витгенштейна, охранявшего опасную дорогу на Петербург.
ВМ: все это было предусмотрено «хитрым византийцем» Александром 1 и все получалось согласно его плану «скифской войны».
23 июля 1812 г. Ставропольский калмыцкий полк начал военные действия в схватке с авангардом корпуса Жерома. Затем полк участвовал в сражении у деревни Мир.
В ночь с 24 на 25 июля Барклай отправил корпус генерала Остермана-Толстого, усиленного кавалерий (11 тысяч сабель), на левый берег Двины задержать продвижение французов на Смоленск.
25 июля, под Островно, корпус Остермана-Толстого вступил в бой с кавалерийским корпусом генерала Шампиона из авангарда маршала Мюрата. 12 тысяч солдат Коновницина сутки сражались против 15 тысяч французов у деревни Какувячино. Огонь наполеоновских пушек стал просто губительным. Но Остерман – Толстой улегся поддеревом в тени и стал нюхать табак. Когда у него попросили разрешения сменить позицию, чтобы избежать излишних потерь от огня французской артиллерии, ответ его был краток: «Стоять и умирать».
Интернет: оценку такому поведению русского генерала дал французский генерал Жиро из корпуса Даву, который писал: "Русский солдат превосходно выдерживает огонь, и легче уничтожить его, чем заставить отступить. Но это происходит главным образом от слепого повиновения, к которому он привык по отношению к своим начальникам. Он не увлечёт товарищей своим порывом вперёд, и бегством – назад.
Он просто будет стоять там, где его поставили. Это пассивное и бессмысленное повиновение