Архиепископ Михаил (Мудьюгин) (1912–2000): музыкант, полиглот, инженер и богослов. Протоиерей Константин Костромин
Читать онлайн книгу.
не дает право проживать в Ленинграде, который следует покинуть в трехдневный срок. Семье пришлось снова уехать. Возможности устроиться в Новгороде не представилось – пришлось скитаться по знакомым, а «поиски работы в Новгороде были безрезультатными за отсутствием теплотехнических объектов». Поначалу учеба снова прервалась, однако через некоторые время Михаила Николаевича один знакомый рекомендовал директору завода «Красный фарфорист» в городе Чудово, относившемся тогда к Ленинградской области. Здесь нашлось и жилье, и вполне сносное питание, и довольно приятная компания. Удалось и Дагмару устроить на работу художником по росписи фарфора. Кроме того, оказалось возможным продолжить обучение в заочном институте и бывать в связи с этим в Ленинграде.
С работой на этом заводе архиепископ Михаил связывал два важных в его жизни обстоятельства. Во-первых, налицо было облегчение семейных забот. Владыка любил вспоминать, как в комнате отдыха инженерно-технических работников они с супругой научились танцевать. Репертуар сложился весьма внушительный: вальс, вальс-бостон, полька, краковяк, быстрый и медленный фокстроты и танго. Владыка рассказывал, как во время этих занятий «все расступались и смотрели, а мы с радостью демонстрировали свое искусство».
Во-вторых, хотелось жить в Ленинграде, и эту мечту удалось осуществить. Архиепископ Михаил так писал об этой своей инициативе: «В конце 1935 или в начале 1936 года я направил почтой председателю Верховного Совета СССР Н. В. Подгорному заявление, где просил снять с меня ограничение, наложенное в 1933 году в связи с невыдачей мне ленпаспорта, что и повлекло за собой двукратный выезд из родного города. Я ссылался на то, что срок моей судимости истек, да и само преступление не имело ничего политического, а моя работа с 1930 года на производстве в Научно-Исследовательском институте, а с конца 1933 года – на учительском поприще может служить доказательством, что я обыкновенный советский человек, трудящийся на благо своей Родины. Ответ пришел примерно через год. Это была открытка следующего содержания: „Главное управление милиции города Ленинграда в ответ на ваше заявление от такого-то числа на имя Председателя Верховного Совета товарища Подгорного сообщает, что вам и вашей супруге Мудьюгиной Д.А. постановлением Президиума Верховного Совета разрешено проживание в городе Ленинграде на общих основаниях“». Чета Мудьюгиных вернулась в Ленинград. Остатки «бабусиной» квартиры – две комнаты – были обменяны на квартиру в Пушкине, куда переехали родители Михаила Николаевича и Дагмара, которая в это время ожидала первенца. Сын Мудьюгиных умер в возрасте шести лет в конце войны. Переезд в конце лета 1937 года из Чудово в Пушкин оказался своевременным – вскоре на заводе прошли массовые аресты. Владыка по этому поводу заметил, что «по-видимому, Бог меня хранил, так как, хотя мое поведение в политическом плане было совершенно безупречным, однако известная всем религиозность, как моя, так и Дагмары,