Туман. Книга вторая. Олег Ярков
Читать онлайн книгу.
этом стараясь показать всем своим видом, что оказалась на палубе совершенно случайно. Ежели предположить, что я – не цель для неё, или для них, то я – помеха. Хорошо, логика, пока, не страдает. А как, хочу знать, люди узнают о помехе в таком тайном деле? Даже очень просто – предупреждают! Великолепно, дорогой Кирилла Антонович, великолепное умозаключение! Наши каюты рядом, следовательно, окна, то есть иллюминаторы, также выходя на одну сторону – на прогулочную палубу. А было ли видно меня, когда я спускался с верхней палубы? Даже очень превосходно видно! Вот и выходит, что её предупредили… да, хоть стуком в иллюминаторное стекло. Идём-идём дальше, не останавливаемся на мелочах. Услыхав вероятный стук в стекло, или увидав иной сигнал, дающий ей понять, кто именно идёт в её, или в их сторону, она предпринимает отчаянную попытку удалить меня из коридора. Для чего? Для того, дабы я ничего не увидал или, чего паче, не услыхал такого, чего мне не видеть и не слышать не надобно. И, удаляя меня из коридора, она предупреждает кого-то этим неуместным словом «невозможно»! Тогда, не менее логичным окажется проистекающий из моих рассуждений вопрос – а что делал тот, или те, кого она предупреждала? Что они делали именно в сей момент? Жаль, но ничего в голову не приходит. Наверняка можно утверждать лишь одно – действия ея сообщников происходили не в моей каюте. И, как ни странно, не в её. А где? Каюты по другую сторону коридора, супротив наших кают, заселённых, пока пустуют. Очень, даже, мне кажется вероятным, что их заселят пассажиры, купившие билет на посадку в городах, в которых мы будем останавливаться. А кто эти пассажиры? Вдруг те, о коих предупреждал Александр Игнатьевич? Батюшки! Ужель эта носатая немка, со своим мужем-бюргером, замыслила худое против будущих пассажиров? Предупредить бы их…. Хорошенькое дельце – предупредить! Кого именно? И как? Не стану же я, в самом-то деле, прямо на пристани останавливать каждого поднимающегося по трапу? Господи, что же делать, а? Согласился помочь господину Толмачёву, а помощи от меня, как от дитя малого…. Почему от меня мало помощи? Напротив, даже очень премного! Пойду-ка я испить чаю с лимоном! Теперь и у меня есть секретное слово для моего сообщника Якова! Вот с кем надобно побеседовать! Уж он-то, оставшись на пароходе на время стоянки, сможет разузнать по более моего. Решено, так и поступлю!
Кирилла Антонович снова поднялся на ноги. Более придирчиво, чем в предыдущий раз, он вгляделся в своё отражение, стараясь придать отражённому лицу более беспечное выражение. Всё сошло бы ладно, кабы не шрам на правой щеке, предательски резко проступивший на порозовевшем от возбуждения лице. Отметив подобную особенность своего организма, а именно краснеть, Кирилла Антонович произнёс, обращаясь исключительно к своему отражению.
– Да-с, милостивый государь, по всему видать, не быть вам карточным шулером, у вас всё на лице отображено – и волнение, и увлечение и страсть. Но ничего плохого я в этом не усматриваю.