Весна ворвалась в Казанское ханство разливом мощных рек и озёр, затопила прибрежные луга и дороги. Но люди, поднимая радостные лица к необъятной синеве небес, знали: вода скоро уйдёт, и настанет пора сева. Чёрный люд, проживавший на обширных землях ханства, томился предчувствием горячей, но счастливой для каждого земледельца, поры. Вот-вот настанет оно, долгожданное время, о котором мечталось долгими зимними вечерами. Земля, напитанная весенними водами, духмяная, жирная, раскинется перед кешелером[42] как желанная женщина. Возьми её, вложи в её лоно семена жизни, и она щедро одарит тебя урожаем, с которым доживёт твоя семья до следующей весны, до следующего урожая.

      Во дворце повелителя шли приготовления к отъезду ханум Камал в Касимов. На женской половине целый день не утихал властный голос вдовствующей госпожи, отдающей приказы своим рабыням и евнухам. Как доносили ханум Нурсолтан, изредка госпожа Камал прикладывала к глазам платок и принималась плакать, уверяя всех окружающих, что она глубоко несчастна. Но стоило ей заметить малейшие недостатки в сборах, как она сразу забывала о слезах и накидывалась с бранью на провинившихся прислужниц. Нурсолтан улыбалась, живо представляя картину, нарисованную искусными рассказчиками. И всё же Камал-ханум уезжала из Казани. Уезжала, увозя с собой беспокойство, царившее в ханстве, беспокойство, семена которого посеяла вдова хана Махмуда. Эмир Абдул-Мумин затаился в своём пригородном имении, не появлялся даже на заседаниях дивана, которые неизменно проводились теперь под покровительством хана Халиля. Шептяк-бек мог вздохнуть свободно, повелитель сумел взять себя в руки, и, как замечали карачи, неплохо справлялся с управлением ханством. Жизнь шла своим чередом, пробуждая в душах и сердцах людей необыкновенную тягу к жизни, тягу, рождённую волшебной силой весны. Кто мог знать, что несчастье уже нависло чёрным крылом над ханским домом. Смерть не удовольствовалась жертвой, старым повелителем, забранным холодной зимой, она приготовилась нанести новый жестокий удар, чтобы омрачить бесхитростную радость людей, напомнить: вы все смертны, и смерть может прийти за вами тогда, когда так хочется жить.

      Глава 3

      После отъезда ханум Камал жизнь во дворце преобразилась. Хан Халиль был необычайно деятелен, полон новых планов. И нередко Нурсолтан с улыбкой приходилось останавливать его безудержную фантазию. Оппозиция, казалось, навсегда ушла в тень, не омрачая своим присутствием ханский дворец. По заказу повелителя