Не могу сказать, что время в этот день шло как-то иначе, чем обычно.И все же я рабочий процесс крайне способствовал размышлениям. Успел почувствовать себя философом и летописцем собственной, такой огромной и незначительной одновременно жизни.

      В волосах роились мысли и миллионы рифм. Я начал припоминать Шопенгауэра и его восхищение музыкой, как высшим проявлением эстетического искусства. И, соответственно, упивался своей многозначительностью и принадлежностью к этой «высшей» касте.То, что музыкой я занимался, по сути, не больше часа в день, меня не смущало.

      Успел вспомнить Алису, когда-то заваривавшую здесь кофе. Ее волосы, пахнущие после смены, наверное, шоколадом и кофе. Трогательную привычку смущаться и заливаться смехом по пустякам.

      Я вспомнил все свои, даже самые первые и невинные, неудачи в любви. Понял, что все мы – люди, так или иначе, увы, таковы. Мы пытаемся научиться любить еще чуть ли в детском саду. И, разумеется, по-детски «лажаем», где только можно. В итоге, уже в более-менее адекватном возрасте, мы, наконец, встречаем какую-то надежду на взаимность. Только к тому времени уже успеваем стать изрядными скептиками, циниками и настоящими профессионалами не взаимной страсти и драматичных расставаний.

      А в том, как любить, разделяя чувства и заботу друг о друге, не знаем, если честно, ничерта. У нас уже черные пояса по разлукам, а у некоторых «леди» даже с черными чулками в комплекте. Мы так легко и привычно бросаем «да иди ты», и не