Когда мы подъехали к входу, на другой стороне улицы уже стоял красный «Гелендваген». Я попросил пару минут подождать и быстро двинулся навстречу очередным неприятностям…

      Не успел сесть на пассажирское сиденье и захлопнуть дверцу, как Джин кинула мне на колени пакет с одеждой и недовольным голосом спросила:

      – И в чем дело?

      – Шел по улице, напал какой-то парень, зацепил мне спину ножом. Он за девчонкой гнался, как оказалось.

      – Ну и что дальше?

      – Теперь его в морг увезли, девчонка сейчас показания будет давать, и я тоже.

      Она чуть-чуть смягчает выражение глаз, но тон все тот же:

      – Переодевайся, я с тобой вместе туда пойду!

      Хорошо, что сиденье можно отодвинуть назад, как можно быстрее снимаю порезанную и окровавленную рубашку, натягиваю темно-серую футболку, джинсы тоже приходится переодевать – они в пыли после кувырков по земле, да и кровь попала на пояс. Когда я заканчиваю с переодеванием, мы с Джинджер выходим из машины и идем к дверям управления, где нас дожидаются молодой патрульный и Эвелин, затем вся наша группа подымается на второй этаж. Фрау Ирмы в комнате нет, но лица все равно знакомые – Рокки и Бульвинкль, как я их про себя называю.

      – Рассказывайте, как все случилось, – обращается к девушке Рокки, – а вы пока подождите в коридоре, пожалуйста, – говорит он мне и Джинджер.

      Пока сидим на стульях у стены, я вкратце рассказываю о случившемся (в своей редакции, естественно). Заодно спрашиваю:

      – Слушай, среди твоих знакомых есть владельцы какого-нибудь клуба?

      – Есть, а что?

      – Девчонка сказала, что занималась «танцами на шесте», или как это называется. Пристроить бы ее куда-нибудь в нормальное место…

      – С чего это ты такой добрый, а?

      – Я ее спас, теперь отвечаю… Или не так?

      Джин задумывается, через примерно полминуты достает телефон и звонит:

      – Маноло, добрый день! Есть пара минут?

      Видимо, собеседник готов пожертвовать для нее не только «пару минут», но и пару часов – дальнейшая беседа происходит на тарахтящем испанском, я не понимаю ни слова, поэтому прислоняюсь к спинке стула и закрываю глаза. Устал что-то, даже есть не хочется…