Свои. Путешествие с врагом. Рута Ванагайте
Читать онлайн книгу.
типичная обычная литовка. Всю жизнь жила, зная о Холокосте столько, сколько знает большинство из нас, типичных обычных. Может, побольше, чем Дайнюкас, чьими словами я начинаю эту главу, но ненамного. Я – типичный продукт лжи советской власти и молчания свободной Литвы. Homo sovieticus lituanus.
Когда-то, работая в газете, я узнала, какая новость для читателя самая неинтересная. Самый неинтересный заголовок выглядел бы так: “Небольшое землетрясение в Чили. Погибших немного”. Все признаки скучной новости: далеко, случилось с чужими, жертв немного.
Разве не так же обстоит дело и с гибелью евреев? Было давно, случилось с чужими, а жертв, может, и много, но что мы о них знаем? Шесть миллионов погибших в мире, двести тысяч в Литве – это всего лишь статистика, много нолей, а ноли ничего не говорят ни нашему сердцу, ни уму. Как там у Сталина сказано? “Смерть одного человека – трагедия, смерть миллионов – статистика”.
Пятнадцать лет назад – в то время я была директором фестиваля LIFE – в моей жизни произошло событие вроде бы и незначительное, но оно меня довольно сильно встряхнуло. От сталинской статистики и литовского равнодушия я сделала один шажок в сторону человечности. Всего один, никто потом его не поддержал, и тема Холокоста меня, как и других, больше не занимала.
В 1998 году я написала первый в своей жизни текст о евреях, его напечатал еженедельник Ekstra žinios.
Вот он.
“Может, съездим в Понары?” – спрашивает меня гость, французский художник Кристоф Бертонно (всемирно известный пиротехник, чье огненное шоу на открытии фестиваля LIFE собрало сто тысяч зрителей). Двенадцать километров от Вильнюса, место гибели евреев, сто тысяч погибших (по сведениям из путеводителя Vilnius in your pocket). Хорошо, отвечаю я, но так его туда и не везу. Дороги не знаю. На другой день уклоняюсь от прогулки по Вильнюсскому гетто. Не знаю, где проходят его границы. Еврейское кладбище в парке Калну? А разве у нас, литовцев, нет своих трагедий и мемориалов, почему он про них не расспрашивает? А может – переглядываемся мы, небольшая группа, – он вовсе не француз, может, он и сам еврей?
Нет, он просто западный человек, умеющий читать.
Наше поколение воспитано в здоровом советском духе. О еврейской Катастрофе, о еврейской истории мы не знали ничего, зато знали много отличных анекдотов про евреев и умели их, затаившихся евреев, мгновенно распознавать. Наших детей мы воспитываем тоже в здоровом – то есть литовском – духе. Трагедия литовского народа – величайшая трагедия, его страдания – вот что главное, потому что это – наше. Массовому истреблению евреев в 1941 году посвящена коротенькая глава в учебнике для пятого класса. И довольно с них – они ведь даже по-литовски не говорили.
У меня есть культурные знакомые – им известно больше. В их глазах разгорается священный огонь ненависти, стоит только произнести слово “еврей”. Знаменитые актеры Молодежного театра, вынужденные играть в спектакле с еврейскими мотивами, все же не смогли заставить себя пойти в музей Модильяни в Париже, потому что у входа узнали, что… Знаменитый литовский путешественник и защитник вымирающих народов во