Автобус мчался сквозь ночь. Изредка светились окна в деревенских домах, одно-два на всю деревню.

      – Барахляный спектакль, – сказал вдруг Венька Ильин. – Все хотят учиться. А кто же на земле работать будет? А этот, с животом, еще доказывает: плюй на всех и иди учись. Скоро и плюнуть будет не на кого. Плюнешь и в начальника попадешь. Все выучились.

      Но Ильина не поддержали. Многие уже спали, только на задних сиденьях спорили учительницы. От них доносились слова: «концепция», «сверхзадача», «доминанта»…

      Днем Тихомиров, Пехов, Лаптев, Венька Ильин – все члены звена работали в ремонтных мастерских. Во дворе была выстроена отремонтированная уже колхозная техника: комбайны, колесные и гусеничные тракторы, копнитель, плуги, сенокосилки. Техника сияла в свете заходящего весеннего солнца новой краской: желтой, оранжевой, голубой.

      Тихомиров запустил тракторный двигатель. Послушал обороты и заглушил.

      – Шабаш на сегодня, – сказал он.

      Он собрал инструмент, аккуратно сложил его и, накинув куртку, вышел из мастерской.

      …Дом модистки был на окраине деревни. Модистка в легкой нейлоновой куртке, спортивных брюках, заправленных в сапоги, пыталась поправить покосившуюся изгородь. Тихомиров поздоровался с ней, прошел было мимо, посмотрел по сторонам, проверив, не смотрят ли, и вернулся. Взял из рук модистки топор, забил покрепче опорный кол и подтянул изгородь.

      – Гвозди есть? – спросил он.

      Модистка отрицательно покачала головой.

      – А проволока?

      – Проволоку найду.

      Вдвоем дело пошло быстрее, модистка поддерживала, а Тихомиров прикручивал изгородь проволокой к опорным столбам. И тут он увидел проходивших мимо баб.

      – Сейчас сообщат Полине, – сказала модистка.

      – Сообщат, – согласился Тихомиров, продолжая работать.

      …Полина возникла внезапно. Она встала у изгороди, пожирая глазами модистку.

      Модистка улыбнулась ей и предложила:

      – Заходи, Полина, чаю попьем!

      Полина еще несколько секунд рассматривала Тихомирова и модистку, потом так же молча повернулась и зашагала к правлению.

      – Испугалась? – спросил Тихомиров.

      – Нет, – ответила модистка.

      – Могла и наброситься на тебя.

      – Ты защитил бы.

      – Само собой, уж не допустил бы, – сказал Тихомиров. – Я, пожалуй, пойду…

      … Тихомиров шел по улице.

      – Александр Михайлович, –