Над долиной висели низкие серые тучи, грозившие сильным снегопадом, но уже полдня никак им не разрождавшиеся. Год шёл на перелом – ветер сменился на юго-восточный, днём со стороны моря, нет-нет, да налетали его влажные порывы. Правда, ночью ртуть в столбике термометра всё ещё могла сиротливо жаться где-то на отметке в минус двадцать, а влажность и вовсе делала такой мороз непереносимым – ледяные ветра севера не унимались так легко, заковывая снежные поля в сверкающие гладкие панцири наста, который на следующий день неустанно подтачивался стараниями набиравшего силу солнца, силящегося заползти всё выше и выше по небосклону.

      В общем, в такую пору именно день был прекрасным временем для добычи пропитания, с чем были полностью согласны большинство обитателей долины. Из неприметной расселины между намертво смёрзшимися расколотыми бетонными глыбами показалась мордочка мелкой твари. Ноздри её раздулись, пробуя воздух на вкус – порывы ветра приносили свежие запахи подтаявшего снега и соли, а также еле ощутимый душок собратьев твари. Удостоверившись, что ничего смертельно опасного на данный момент, судьба, похоже, не готовит, существо ловко вытянуло себя из трещины между камнями. Создание поднялось на задние конечности и замерло внимательным неподвижным столбиком. Не превышая размерами среднего двортерьера, внешне оно напоминало нечто среднее между сусликом-акселератом и шарпеем. Белёсый пух, покрывавший толстую, в складках, бледную кожу создания, подрагивал. Тварь недоверчиво прядала острыми ушами, пытаясь выявить возможную угрозу.

      Обычных врагов – летающих дневных крикунов, безмолвных ночных охотников, более крупных собратьев твари и всех тех безымянных ужасов, чьи гнёзда были дальше, в руинах каменных куполов – всех их существо чувствовало так же, как кожей ощущают тень от набежавшей на солнце тучи. Но сегодня тень легла на куцее сознание существа, пеленой накрыв остроту запахов, резкость звуков, ограничивая широту обзора. Тварь была знакома с подобным чувством. Не будь «двортерьер» таким проголодавшимся, он предпочёл бы отсидеться в логове, чем рисковать попасться серым, очевидно, бродящим где-то неподалёку, но голод гнал его вперёд.

      Прервав свой молчаливый дозор, создание опустилось на четыре конечности и мягко спрыгнуло с камней. Опустив морду вниз и принюхиваясь к чему-то неуловимому, тварь топталась и кружилась по нетронутому снегу, изредка бросая опасливые взгляды на низкое небо. За собой гиперсуслик оставлял цепочку еле заметных следов, которые взгляду случайного следопыта могли бы показаться тревожно человекоподобными. Но случайного следопыта не было и в помине, по