Молчание сфинкса. Татьяна Степанова
Читать онлайн книгу.
Он был высок, худощав. С Катей он поздоровался вежливо, а к Мещерскому не проявил ровно никакого интереса. Впрочем, они с Изумрудовым, выгрузившим свой велосипед из багажника, сразу же куда-то исчезли. И появились лишь за обедом, за общим столом.
Миловидная шатенка с котенком, которую Катя сначала приняла за жену Салтыкова, англичанку, оказалась никакой не англичанкой и не женой, а Анной Лыковой, сестрой того самого Лыкова, про которого Катя уже слышала.
Честно говоря, после хозяина Лесного именно Иван Лыков заинтересовал ее больше других. Он был ровесник Мещерского. И тоже родственник. Но, боже мой, какой непохожий на своих таких разных родственников родственник!
– Представляете, мы едва не заблудились тут у вас, – именно ему пожаловалась в этом шуме-гаме Катя.
– А чего? Позвонили бы мне, я б вас встретил у поворота с Рязанского. Вчера Сергуну долбил, долбил по телефону, как сюда добраться, а он все ушами просвистел, вот чуча!
Лыков улыбнулся. И улыбка еще больше придала ему сходства с пиратом, только что взявшим на абордаж судно с богатой добычей. «Сергуном», «Сергуней» он именовал Мещерского, и это выходило у него так же естественно, как и петербургское «с» у его родича Салтыкова.
В возрожденное дворянское гнездо Лыков заявился в потертой кожаной куртке-бомбере. Катя заметила в его левом ухе серебряную серьгу. На нижней губе был небольшой шрам, полученный, видно, в каком-то давнем единоборстве. С сестрой они были тоже абсолютно не похожи, хотя вместе смотрелись неплохо.
После первых же приветствий Салтыков, не давая опомниться, буквально потащил Мещерского осматривать свои владения. Подхватил Мещерского под правую руку, Катю – «прошу вас» – под левую и…
– В русских, моих соотечественниках, меня всегда восхищала широта души и романтизм. Это и мои главные чисто русские качества. Эх, Сергей, дорогой, я сам иногда себе удивляюсь. Осторожнее, тут ступеньки… Дело в том, что у меня такой характер: я могу очертя голову сорваться на край света, могу влюбиться без оглядки. Могу страстно увлечься каким-нибудь безумным проектом. Смотрите, вот здесь будет белый зал для приемов, здесь библиотека. Я перевезу сюда собрание книг нашей семьи. Мой отец еще в семьдесят четвертом приобрел библиотеку барона Кравуазье. Кстати, когда я сказал своему отцу, ныне уже покойному, что когда-нибудь обязательно вернусь в Россию и буду там жить, отреставрирую наше имение, он назвал меня мечтателем: «У тебя ничего не выйдет, даже не надейся!» А я надеялся, я верил, я жил этой своей верой. Сережа, ты не представляешь, как все-таки трудно здесь, у нас на родине, решать что-то позитивное! Я три года боролся, чтобы мне позволили арендовать Лесное. Заметь, не вернуть, а только арендовать. Здесь были развалины, я воевал с призраками за голые стены.
– Я слышал, здесь была психиатрическая больница, – вставил Мещерский, буквально сраженный напором и натиском парижского родственника.
– Клиника для душевнобольных! Точнее, ее уже не было, когда я взялся за