Тайный рыцарь. Руслан Мельников
Читать онлайн книгу.
Тоже любопытный ритуальчик… Занятнее даже свистопляски с черным козлом. Женщины лепили из теста небольшие колобки, по форме и размерам напоминавшие снежки, и осторожно передавали их мужчинам. Те, чуть пританцовывая и что-то бубня под нос, кидали шарики из теста друг другу – прямо через костер. Хлебцы летали над пламенем туда-сюда и постепенно твердели, покрывались коркой. Прусские «жонглеры» обжигали пальцы о горячее тесто, дули на ладони, размахивали руками. И пасовали друг другу все быстрее, все яростнее, доводя себя до исступления.
Порой летающие колобки не удавалось поймать вовремя. Они падали на землю, откатывались в сторону, иногда – в огонь. Их тут же подхватывали и, даже не сдув пыль-золу, вновь отправляли в полет.
Толком испечь хлебцы таким образом, конечно, наука мудреная, но, похоже, доводить поварскую работу до конца под сенью сарая-храмовины вообще не принято. Едва куски теста наливались слабым румянцем, их укладывали на доски рядом с дымящимся мясом.
Бурцев был озадачен. Опять намечается пирушка? А как же кара за грехи? После общинного покаяния должно же ведь последовать хотя бы символическое наказание?
Наказание последовало. И отнюдь не символическое.
Когда все недожаренное козлиное мясо и вся недопеченная сдоба лежали на досках, пруссы вновь всей толпой рухнули на пол. На ногах остался лишь вайделот. Одноглазый жрец воздел к плоской крыше сарая свой посох, что-то рявкнул – громко, но неразборчиво. Размахнулся от души, и с силой опустил кривую палку на чью-то согбенную спину. И на другую. И на третью…
Вайделот скакал и крутился в безумном шаманском экстазе. Жреческий балахон развевался подобно крыльям чудовищной птицы, кривой клюв ритуального посоха поднимался и опускался. Одноглазый лупил несчастных соплеменников направо и налево. Не пропускал никого – ни старых, ни малых. А удары, между прочим, беснующийся священнослужитель наносил умело и болезненно, со знанием дела. Такими ударами и такой дубинкой запросто можно было и изувечить человека.
Дикий вой и душераздирающие крики наполнили сарай, вырвались наружу, встревожили, разогнали тишину ночи… Покаявшиеся грешники расплачивались за все свои проступки разом. Расплачивались собственными боками, хребтом и шкурой.
Избиение продолжалось долго – до тех пор, пока свою порцию не получил каждый. Потом жрец устал. И все кончилось. И началось заново.
На этот раз уже сам вайделот, отбросив посох, упал возле ямы с козлиной кровью, скорчился, прикрыл голову руками. Пруссы тут же обступили его и – Бурцев не поверил своим глазам! – набросились всей толпой. Женщины дергали и щипали священнослужителя. Мужчины били кулаками и пинали под ребра. Не в полную силу, конечно, – не так, как давеча жрец охаживал дубиной их самих, иначе коллектив попросту размазал бы одиночку по всей храмовине. Но все равно ощутимо. Если судить по количеству доставшихся на долю вайделота тумаков – более, чем ощутимо. Видимо, за свои грехи на общинном покаянии должны держать ответ все без исключения участники моле