В поисках Вина и Хлеба. Александр Волынцев
Читать онлайн книгу.
в наряде по КПП братушка по кличке Гаврюшка (производная от его ласково звучащей фамилии). И дёрнуло же его повстречать зёмика, прикомандированного в соседнюю часть. А землячество в армии – почти кровное родство. Нашелся, значит, у Гаврюшки земеля по Тамбову: слово за слово, рублём по столу. Добыли они бутылку сухого (деды, как-никак, можно и побаловаться), растянули на двоих и вполне довольные расстались. Да как всегда, по закону подлости проходил мимо нюхастый офицер из той самой соседней части, учуял амбре от Гаврюшки – обрадовался. Между частями, надо сказать, всегда идет незримое соперничество, порой выливающееся во вполне зримые поломанные носы и отбланшированные глаза.
Уцепился офицер-связист за нашего бойца и поволок его в нашу дежурку с превеликим наслаждением. Так, мол, и так, бухой ваш боец, та-арищ каптан… Дежурным по части в этот день стоял почему-то наш ротный – капитан. И поскольку стоял в наряде, был он трезв, что само по себе доставляло ему унизительные мучения, а тут еще залётчик по родной теме…
Остались один на один. «Ты чё, а? Я сегодня трезвый, а ты, сука, пьяный»? И тресь-тресь – Гаврюшке по мордасам. Тот, понятно, тамбовский волк, стоит, молчит, набычился. «Ты чё, сука, молчишь, а?» Тресь. Перестарался капитан. Разбил залётчику нос. Гаврюшка как-то расстроился: «Ты чё делаешь? Я ить щас в караулке автомат возьму, тебя грохну и сам застрелюсь…».
«Валяй!» – пошел ва-банк капитан.
Гаврюшка обернулся к проходящему мимо дежурки дневальному: «Слышь, Валера, смотри, он не верит, что я щас его положу и сам застрелюсь!». А кто в армии верит словам угрозы? Там этих слов, как дерьма за боксами в автопарке. Пожал плечами дневальный, мимо прошел.
«Чё стоишь? Валяй!» – подзадорил капитан.
Гаврюшка повернулся и вышел из казармы.
«Может вернуть?» – забеспокоился летёха-взводный.
«Не ссы, никуда не денется, пошляется и вернется», – отрезал знаток человечьих… – пардон! – солдатских душ – капитан Топорков. И позвонил в караулку, велев гнать пьяного Гаврюшку в три шеи.
А дальше было так.
Наш залётчик в караулку не пошел. Пошел прямо на пост. Там в карауле стоял молодой боец, для которого, по определению, дедушка Советской армии – реальная власть, воплощенная в дедовом кулаке, помноженная на непререкаемый авторитет.
«Спички есть?» – поинтересовался Гаврюшка у часового. «Не-а…» – помотал башкой воин вместо уставного «стой! кто идет!».
«А ты в карманах шинели посмотри», – осторожно приближаясь, посоветовал Гаврюшка.
Просьба была естественной, ибо шинель была караульная, передавалась от часового часовому, и в ее карманах могло быть все что угодно: от спичек и патронов до гранаты в презервативе. Часовой добросовестно полез в карманы, Гаврюшка легонько тюкнул его между ног, снял с плеча загрустившего часового автомат и пошел к выходу из автопарка.
Сообразив, что происходит что-то непоправимое,