Выяснение отношений, весьма кстати, прервало сообщение Волка о том, что за нами приехала машина. Каково же было наше изумление, когда этой машиной оказался уазик – буханка от вытрезвителя.

      – Зато, все сразу поместимся, и цепляться никто не будет, – прокомментировал Алекс и предложил загружаться.

      – А как там, с последствиями, поступили? – поинтересовался Барон.

      – Да, не беспокойся ты, в известность уже всех, кого надо, поставили, теперь на криминальную разборку все спишут. Оружие там осталось, наркотики и пруты – тоже. Уверен, все, они, сидевшими окажутся, – успокоил его Волк.

      Меня, же, интересовал другой вопрос:

      – А чего у Рэт с шеей такое приключилось, Алекс? Судя по ее фигуре, она каким-то спортом серьезно занималась.

      Волк задумчиво посмотрел на меня:

      – А тебя, оказывается, после сегодняшнего вечера, только этот вопрос и волнует? Ну, ладно, расскажу, пока едем. Рената, как ты, наверное, смогла уже догадаться, из старинной татарской семьи происходит. И хоть, все мы теперь «единым советским народом» называемся, но некоторые семьи старых традиций придерживаются. Национальных, например. В семье Ренаты это, в частности, в том выражается, что если в семье несколько сестер имеется, то замуж их, начиная со старшей, выдают. За того, кого родители выберут, естественно. Покамест, старшая не замужем, остальные – тоже в девках сидят. Рената, к несчастью, старшей уродилась. А ей, с такой внешностью, никто особо выгодных предложений не делал, а за кого попало она бы не пошла, характер не тот. Рэт еще в начальной школе к Мастеру в ученицы напросилась, он тоже из этих мест родом. Ее старшие братья у него в учениках ходили. Редкостные упорство и трудолюбие позволили ей добиться больших успехов в спорте, а это – надежда на независимость. Помешала травма, полученная на соревновании. И что самое обидное, это не было ее ошибкой, просто, покрытие было уложено неверно. Она больше полугода в гипсе провела, и в семью свою, после этого, возвращаться отказалась. Мастер ее со мной познакомил и попросил место в структуре найти. Ее группа теперь – ее жизнь. А свою, собственную, она ни в грош не ставит. Ты только сама с ней эту тему не затрагивай, она ужасно ненавидит, когда ее жалеют.