Последняя шутка Наполеона. Григорий Александрович Шепелев
Читать онлайн книгу.
Его бюстик весь девятнадцатый век на каждом столе стоял – притом в той стране, с которой он воевал. Это говорит о чём-то?
– Пожалуй, – сделав глоток, согласилась Танька, – бюстиков Гитлера ни на чьих столах я не видела.
– Гитлер – мразь. А Наполеон – достойный противник. С ним воевали цивилизованно.
– Тогда хватит ловить линя, – предложила Дашка, дёрнув мокрым плечом, – иди на медведя.
– Ну, и пойду.
Вот уж это было для Димки, что называется, через край. Двумя быстрыми движениями убрав гитару в чехол, он встал.
– Извините, дамы. Я вас покину.
Три полуголые поглядели на него так, будто уж давно пора это было сделать.
– Вон, – проронила Танька, ставя пустую бутылку на пол, – незамедлительно!
– Прочь, – произнесла Рита, – сию минуту!
Дашка смолчала. Но её взгляд был красноречив. Когда Димка вышел, плотно прикрыв за собою дверь, она повторила:
– Хватит ловить линя! Иди на медведя.
– Ну, и пойду, – повторила Рита, – А где медведи здесь водятся?
– За рекой. Катька Ильичёва ходила туда за ягодами и слышала там, как они ревут.
– Но там -хвойный лес!
– Ну, и что? Там полно малины, черники и ежевики. Медведи всё это любят.
Рита задумалась.
– Ты смотри там, не заблудись, – зевая, сказала Танька, – из того леса многие не вернулись. Дебри кошмарные! Ты про Выселки не слыхала?
– Про что?
– Про Выселки, – без большого желания продолжала Танька, перехватив взгляд Дашки, – деревня так называлась, которая в том лесу когда-то была. Её там давно уж нет. Кажется, с войны. А кладбище – есть. И те, кто на это кладбище набредают, обратно не возвращаются, потому что проклятое оно.
– Да ты бы заткнулась! – ни с того, ни с сего психанула Дашка, – Чего городишь? Какое кладбище? Кто тебе про него наплёл?
Танька, помолчав,почесала пятку.
– Не помню я. Кто-то, вроде бы, говорил. Тётя Нюра, кажется.
– Тётя Нюра, – передразнила дочь агронома, – у нас в деревне – пять тёть Нюр, и все -ненормальные!
– Ну, с Романовой Слободы которая. Мы ещё за вишней к ней лазили в том году.
Дашка разразилась таким неистовым хохотом, что в той самой Романовой слободе, которая примыкала к деревне со стороны оврага, разом залаяли все собаки.
– Вот оно что! Так ты, значит, самую ненормальную из них выбрала! И нашла кому всё это пересказать. Какое-то кладбище, черти, выселки! Твою мать! Нужен ей медведь – пусть идёт. Чего ты её пугаешь?
– Да не пугаю я! Пусть идёт.
Рита одевалась. Дашка, следя за ней, тасовала колоду карт, а Танька курила. Дождик за окном стих. Собаки умолкли, и было слышно, как об пол шлёпается вода, капая из крана. Страшная заполночная темнота привалилась к окнам, как умирающая старуха. Ох, не хотелось Рите в её объятия. Но менять решение под влиянием идиотского страха значило объявить себя идиоткой.
– Вы до утра намерены здесь торчать? – спросила она, завязывая кроссовки.