Тени исчезают в полдень. Анатолий Степанович Иванов
Читать онлайн книгу.
лужок да сложил в стожок. А ныноче – все иначе. Ныноче, проще сказать, трансляция. Надо покосить, да надо и дождичку дать помочить. Должны были предусмотреть разваливательные машины. Деньги зря, что ли, получают?
Маленькая голова Антипа еще в детстве попала, видимо, в какой-то жом, лицо сплющилось, да так и не выправилось за всю жизнь. В тот момент Антип был, наверное, в кепке. Кепка, превратившись в блин, намертво прилипла к голове. Во всяком случае, никто еще не видел Антипа с непокрытой головой.
Ноги Антипа росли как-то странно, нараскоряку. Несмотря на это, толстые, висевшие трубками холщовые штаны, в которых Антип, вероятно, и родился, все время сползали, и старик Никулин поминутно их поддергивал.
– Так я спрашиваю: деньги зря, что ли, получают? – передохнув, еще ближе подступил Антип к Захару. – И ведь – знамо дело! – немалые. По тыщам огребают. А тут колхозник…
И вдруг неожиданно для многих Фрол Курганов, не стесняясь женщин, крепко-накрепко обложил все поле матом и с размаху глубоко вонзил вилы в землю – аж мелко-мелко задрожал до черноты отполированный ладонями черенок.
– Да почему я должен, на самом деле, зря спину надламывать?!
– И пуп надрывать, – тотчас добавил работавший рядом его рыжечубый сын Митька, тоже бросил вилы, протер рукавом залитые едким, соленым потом глаза и припал к ведру с холодной водой.
Непонятно было как-то, всерьез говорит Митька, в поддержку отцу, или, наоборот, вставил это в насмешку.
– Вот именно! – прикрикнул Фрол на сына, видимо тоже не понявший, что к чему в его словах.
Митька пожал плечами, закурил, упал лицом вверх в развороченное сено и стал равнодушно пускать в серое и без того мутное небо табачные кольца.
Бригадир Морозов окинул всех тяжелым взглядом, задержал глаза на Большакове.
А Захар, точно крик Курганова упал ему на плечи многопудовой глыбой, медленно опустился на кучу сена.
Устин подождал, пока он сядет, погладил свою черную бороду и ушел в балаган, служивший во время сенокоса походной бригадной конторой.
Рядом с председателем села Клашка Никулина, разморенная и, казалось, распухшая от тяжелой работы.
Над всем заречьем установилась туго натянутая тишина. Но Захару чудилось, что она вот-вот лопнет с какого-то края, вот-вот выплеснется и вспыхнет злое человеческое отчаяние.
Прошла минута, две. Захар все сидел на копне. Где-то в глубине он чувствовал и понимал, что растерялся, что жалок сейчас, и ненавидел себя за эту минутную слабость.
Однако вместо злых человеческих голосов услышал Захар сквозь дрожащую тишину – не то шуршит чахлый ивняк, растущий сбоку в ржавой и гнилой мочажине, не то друг о друга трутся серые, теплые клубы луговых испарений. И только еще минуту спустя понял – это тяжело дышат приостановившие работу люди.
Он медленно поднял глаза и оглядел колхозников. Клашка Никулина обливала Фрола укоризненным взглядом умных, по-женски мягких, обведенных синеватыми