Игра треугольника. Виталий Владимиров
Читать онлайн книгу.
достижением стал полукулак.
Не единожды за день в туалете, “шланг” удлиняется сверлом пенистой струи, ПЕНИСНОЙ струи! вот она истончается, иссякает до капли, а последняя порция после паузы – прыск, динамичность которому придает подвластное мне сокращение мышц члена.
Хочется прыснуть еще, но по иному, не мочеиспускательно, тепло ладони греет сам по себе разбухающий ствол члена, его головка ныряет в кольцо сомкнутых большого и указательного пальцев, крайняя плоть задирается, как юбка, обнажая эрогенный ободок, который требует нового и нового повтора, движения и сжатия, потому что чешутся томно зудящие нейроны нервных волокон.
Вот оно, подошло и прыск, извержение, истечение идет самопроизвольно. Ягодицы, бедра, все пространство паха сжимаются в столь сладкой судороге экстаза, что она достигает слюнных желез рта.
Поначалу я пытался сдерживать извержение, считая неестественным выделение прозрачного желе семенной жидкости и сметанки спермы, не зная, что умудренные китайцы видели в действии самооплодотворения глоток элексира долголетия.
Полукулак – приятное разрешение проблемы блаженства, но мешали бытовые неудобства – у “болта” своя голова, неизвестно когда и что ей взбредет, и она гордо поднималась в самый неподходящий момент, сперма заливала простыни или стекала по масляной краске прикроватной стенки. Если же я бежал в туалет или свешивал “шланг” над ванной, то член нередко вял на ходу, недовольно сморщиваясь, и вызвать его желанную реакцию и эрекцию стоило каких-то пустоцветных усилий, которые ощущенчески не приносили эффекта комфортного ниспадания сладкой волны, а опустошали до звона, который бывает при гипертоническом кризе или спазме сосудов.
Онанизм, по-современному выражаясь, оказался виртуален, предмет желания озарялся бестелесным смутным видением без тепла кожи, без вкуса чужой испаринки, без запаха промежности, одиночество пусто, нет соития двоих, желающих достичь единой цели…
Будоражил меня и холодок любопытства, помноженного на полное неведение…
что ищут и тщетно пытаются найти жадные глаза в просвете задравшегося платья…
куда ведет и в чем тонет перспектива от круглых колен сидящей женщины до треугольного межколенья…
что же в воображаемой воронке так неотвратимо притягательно…
И в памяти высветилась картина…
Весенний двор моего детства.
Припекает несильное солнышко, и ласковое тепло настраивает на совершенно невоенный лад. Я лениво совершенствую свое мастерство “в ножички”, но мой снаряд никак не втыкается и отскакивает от твердой утоптанной земли, плотной от шелухи семечек и мелких камешков.
Неподалеку на корточках, раздвинув ноги, сидит дворничиха Машка, длинная, голенастая, плоская, как будто сложилась вдвое. На жилистой шее ожерелье из прищепок – она разбирает стираное белье в тазу для просушки. Напротив нее на скамейке, закинув нога за ногу, потягивает цигарку кочегар