На следующий день, как и предполагалось, мы с Эллой выступаем с докладом. Все проходит гладко, без единой шероховатости, и Помски, довольный нашей работой, ставит нам высший балл. Элла дарит мне свою повседневную улыбку, а затем мы возвращаемся на свои места. Каждая на свое место. Я на место невидимки, невзрачной мышки, а она на свой блестящий трон всеобщей любимицы.

      Так проходит неделя. Затем вторая. Все, так или иначе, вернулось в свое привычное русло, школьная жизнь снова течет в размеренном спокойном темпе. Вот только теперь мне кажется, что все окончательно изменилось. Я никогда и не замечала такой нарочитой серости моей жизни. Никаких эмоций, никаких впечатлений, которые бы всколыхнули мой мир так же, как те несколько дней, проведенных с Эллой. Мы с ней изредка встречаемся глазами. Но она спешит отвести взгляд, а я, если есть возможность, бегу подальше. Теперь уже никто и ничто не помешает мне это сделать.

      Признаться честно, первые пару дней после ее заявления мне было нелегко. В сердце словно появилась зияющая дыра, которую было невозможно ничем ни заполнить, ни хотя бы прикрыть. Хотелось то плакать, то громко кричать, то со всех ног бежать к ней, броситься ей на шею и не отпускать.

      Я бы, наверное, совсем свихнулась, если бы не мама, которая неожиданно для нас с Хейли затеяла ремонт в гостиной. Сначала мама как никогда была полна энтузиазма и сил для новых свершений, потом она столкнулась с неизбежной проблемой – мама ни черта не понимает в ремонте. В последний раз ремонт здесь делал папа. И ведь он отлично справился, насколько я помню, ни мама, ни мы с сестрой ему не помогали.

      На идею Хейли попросить помощи с ремонтом у отца, мама лишь метнула на нее настолько убийственный взгляд, что я была просто уверена в том, что Хейли тут же свалится замертво. Но Хейли выстояла и даже привела пару железных аргументов. К примеру, что полы никто не красит краской для изобразительного искусства. Мама оставалась непреклонной, и мы с Хейли быстро сдались. И вот в субботу утром в гостиной послышался голос отца.

      – Патриция, но это ведь совсем не сочетается по цветовой гамме, – уверенным, с налетом профессионализма, голосом заявил отец.

      – Папа! – в голос воскликнули мы и дружно повисли у него на шее.

      – Слава господу, ты здесь, о великий предотвратитель дизайнерской катастрофы! – с притворным благоговением выдает Хейли.

      Мы дружно смеемся.

      – А по-твоему, кто его позвал? – недовольно бурчит мама, – Так что все лавры по достоинству принадлежат мне.

      И мы все дружно принимаемся за работу. Дом снова наполняется непередаваемой атмосферой тепла и уюта – то и дело звучат шутки, жизнерадостные разговоры и смех. Папа рассказывает невероятные истории