Среди священников левитом молодым

      На страже утренней он долго оставался.

      Ночь иудейская сгущалася над ним,

      И храм разрушенный угрюмо созидался.

      Он говорил: Небес тревожна желтизна.

      Уж над Евфратом ночь, бегите, иереи.

      А старцы думали: Не наша в том вина —

      Се черно-желтый свет, се радость Иудеи.

      Он с нами был, когда, на берегу ручья,

      Мы в драгоценный лен субботу пеленали

      И семисвещником тяжелым освещали

      Ерусалима ночь и чад небытия.

      Твое чудесное произношенье —

      Горячий посвист хищных птиц;

      Скажу ль: живое впечатленье

      Каких-то шелковых зарниц.

      «Что» – голова отяжелела.

      «Цо» – это я тебя зову!

      И далеко прошелестело:

      Я тоже на земле живу.

      Пусть говорят: любовь крылата,

      Смерть окрыленнее стократ;

      Еще душа борьбой объята,

      А наши губы к ней летят.

      И столько воздуха и шелка

      И ветра в шепоте твоем,

      И, как слепые, ночью долгой

      Мы смесь бессолнечную пьем.

      Что поют часы-кузнечик,

      Лихорадка шелестит,

      И шуршит сухая печка —

      Это красный шелк горит.

      Что зубами мыши точат

      Жизни тоненькое дно —

      Это ласточка и дочка

      Отвязала мой челнок.

      Что на крыше дождь бормочет —

      Это черный шелк горит.

      Но черемуха услышит

      И на дне морском: прости.

      Потому что смерть невинна,

      И ничем нельзя помочь,

      Что в горячке соловьиной

      Сердце теплое еще.

      Когда на площадях и в тишине келейной

      Мы сходим медленно с ума,

      Холодного и чистого рейнвейна

      Предложит нам жестокая зима.

      В серебряном ведре нам предлагает стужа

      Валгаллы белое вино,

      И светлый образ северного мужа

      Напоминает нам оно.

      Но северные скальды грубы,

      Не знают радостей игры,

      И северным дружинам любы

      Янтарь, пожары и пиры.

      Им только снится воздух юга —

      Чужого неба волшебство,

      И все-таки упрямая подруга

      Откажется попробовать его.

      Я