Клинки императора. Брайан Стейвли
Читать онлайн книгу.
мало на что годилось, но усмирять свои эмоции он за восемь лет научился. Страх, зависть, гнев, удовлетворение – он по-прежнему их ощущал, но они не проникали так глубоко, как прежде. Сейчас, однако, даже находясь в крепости собственного спокойствия, он не мог оторвать взгляд от того, что увидел.
Тварь, выпотрошившая козу – Каден тщетно пытался представить, что это могло быть, – на этом не остановилась. Голова животного была сорвана с плеч, крепкие сухожилия и мышцы разодраны несколькими резкими сильными ударами, так что из туши остался торчать лишь обрубок шеи. Скалистый лев мог задрать отбившегося от стада слабака, но не так. Эти раны были слишком жестокими, даже ненужными, им не хватало будничной экономичности тех убийств, которые Кадену доводилось видеть в горах. Несчастную козу не просто задрали – ее разорвали на части.
Каден бросил взгляд вокруг, ища недостающую часть туши. Камни и ветки, смытые первыми весенними паводками, забили узкую горловину расселины, образовав заплетенный травами и подбитый илом матрас, из которого торчали выбеленные солнцем деревянные цепкие скелетики-пальцы. В расселине скопилось столько мусора, что голову удалось найти не сразу – она валялась на боку в нескольких шагах от козы. Почти вся шерсть была содрана, а сам череп расколот. Мозга не было, его вычерпали, словно ложкой из миски.
Первой мыслью Кадена было бежать. Кровь еще капала со слипшегося козьего меха – в угасающем свете дня она казалась скорее черной, чем красной, – а значит, убийца козы мог до сих пор прятаться где-нибудь в скалах, карауля свою добычу. Никто из местных хищников не стал бы нападать на Кадена – он был довольно высок для своих семнадцати лет, хорошо сложен и силен, поскольку полжизни провел в тяжелом труде; но с другой стороны, никто из местных хищников не стал бы отрывать козью голову и выедать из нее мозг.
Каден повернулся к устью ущелья. Солнце уже опустилось за край степи, оставив лишь выжженный отпечаток в небе над горизонтом. Ночь заполняла ущелье, словно масло, струйкой льющееся в кувшин. Даже если он пустится в путь немедля и будет всю дорогу бежать что есть силы, последние несколько миль до монастыря ему предстоит покрыть в полной темноте. Каден думал, что давно перерос свой страх ночи в горах, но ему совсем не нравилась перспектива идти, спотыкаясь на усыпанной камнями тропе, под взглядом затаившегося во тьме неизвестного хищника.
Он сделал шаг в сторону от изувеченной туши.
– Хенг захочет, чтобы я нарисовал ему это, – пробормотал он, заставляя себя вновь повернуться к месту бойни.
Любой, имеющий кисть и клочок пергамента, сумеет сделать рисунок, однако монахи хин ожидали от своих послушников и учеников большего. Рисование – следствие видения, а у монахов был свой особый способ видеть. Они называли это «сама-ан» – «гравированный ум». Разумеется, это было всего лишь упражнение, один шаг на долгом пути к достижению полного освобождения – «ваниате»; но и это искусство могло принести, пусть и небольшую, но пользу. За восемь лет, проведенных им в горах,