Судный день. Александр Ольбик
Читать онлайн книгу.
космическое путешествие, что бы вы взяли с собой?
– Да хотя бы этот стрекот цикад… голоса ночных птиц… Не знаю, может, шелест берез… ещё – смех ребенка… Не знаю… Без всего земного не представляю свою жизнь… Всё относительно… Сегодня я видел девушку в инвалидной коляске, читающую книгу о вечной мудрости…
– Это Элга Гулбе, дочь начальника лаборатории Арвида Гулбе, – в голосе Чагина исчезли нотки напряженности, как будто смена разговора принесла ему облегчение. Он продолжал: – Когда-то ее дед… латыш… тогда еще двадцатипятилетний парень был осужден по 58-й статье и первые десять лет отбывал в Тайшетской колонии ГУЛАГа. Потом был отправлен в ссылку в эти края. После реабилитации в 1956 году, в Латвию не стал возвращаться, женился на сибирячке… Так многие делали… Сибирь укореняет… Его сын Арвид окончил физико-математический факультет МГУ, затем работал в Сибирском отделении Академии наук… Очень талантливый исследователь… Его конек – частицы высоких энергий… Элга тоже училась в Новосибирском университете, на физмате…
– А что с ней случилось?
– Достаточно абсурдная история – съехала с лыжни и упала в каньон… Как могли, собрали, но позвоночник есть позвоночник…
– Очень симпатичная девушка…
– Но несчастная… И в личной жизни драма… Был тут у нас на практике один московский пижон, закрутил ей голову и… Впрочем, банальная история, но Элгу искренне жаль.
Штольнев не стал рассказывать Чагину о дневном происшествии с коляской, тем более что его мысли были уже далеки и от девушки, и от прошедшего дня.
Вернувшись в гостиницу, не зажигая света, он встал у открытого окна и долго вглядывался в бесконечную ширь звездного неба, иногда опуская взгляд на темную прибрежную полосу, как бы пытаясь найти спрятанную во мраке линию горизонта, отделяющую все земное от небесного. Он понимал, что командировка превращается в банальную туристическую поездку. Чагин увиливает, а кто еще кроме него может дать исчерпывающую информацию? Гулбе? Другого варианта, кажется, нет, хотя… Штольнев поймал себя на нехорошо зудящей мысли, что он вдруг перестал понимать, что же, в конце концов, хочет узнать в Долине, какой материал нужен ему, его журналу и редактору. То есть, как и чем можно удивить или просто проинформировать читателя? Он спрашивал у себя: «Ты хочешь узнать, когда Солнце превратится в нейтронную звезду? Ты ведь только об этом и думаешь. И тебе, естественно, страшно… Ладно, а если узнаешь, что это, допустим, произойдет через год… через два, пять лет, или в пределах твоей жизни, что тогда будешь делать? Жить на всю катушку? А как это должно выглядеть? И что ты об этом напишешь? А если напишешь, кто поверит? И о журналистском долге ни слова, потому что при таком апокалипсическом раскладе всяческие долги и нормы утрачивают силу. Может лучше не знать, оставаться в неведении? Как будет, так и будет. Нет, тогда все лишается смысла, буквально все и само мое пребывание в мире… А я этого не хочу…»
Снилось много снов, но ни один из них не запомнился. Утро