Моя подруга Мэри пыталась помочь мне выяснить, какая именно медуза была тогда в Таиланде. Мы с ней дружили с шестого класса. Мэри всегда была рациональной, объективной и дотошной и теперь завершала свою диссертацию по здравоохранению. Как коллега-биолог она хотела получить ответы и суметь что-то сделать. Поэтому шерстила экологические и медицинские журналы, читала научные заметки и статьи. Она написала электронное письмо девушкам-израильтянкам, которые были на пляже Хадрин Нок после моего отъезда, когда местные прочесали прибрежные воды сетями, и попросила, чтобы они описали медузу, вытащенную на берег. Девушки написали ей в ответ: коричневая, маленький купол, длинные щупальца.

      Мэри связывалась с разными экспертами по медузам и рассказывала им о случившемся, интересуясь их мнением. И вот однажды солнечным днем вместе с ней я поехала в одно кафе у залива, чтобы ответить на вопросы аспирантки из Калифорнийского университета в Беркли и задать свои.

      Мы сели снаружи за шаткий столик, солнце отскакивало от очков Кэрис, нашей собеседницы. Отпивая по глоточку латте из большой кружки и активно жестикулируя, она расспрашивала о месте, пляже, погодных условиях и воде. И задавала вопросы о реакциях Шона, признаках, симптомах и рубцах.

      – Боже ты мой! Боюсь, это классическое описание кубомедузы. И из всех отвратительных кубомедуз я поставила бы на chironex fleckeri, самую крупную и самую мерзкую из них.

      Из всего прочитанного я тоже сделала вывод, что это была кубомедуза. Но экспертное подтверждение – и даже название конкретного вида – значило для меня не так много, как я предполагала. Это ничего не меняло.

      – И кроме того, мы на самом деле очень мало знаем о медузах в Таиланде. Это мог быть даже совершенно новый вид медузы…