Таёжная ведьма. Александр Николаевич Лекомцев
Читать онлайн книгу.
для добровольцев. Сам Бухарский Эмир, да будет священно его имя во веки веков, поможет нам, то есть тебе. И будешь ты великий воин, настоящий Курбаши!
Так вот и стал Махмудка, а по-нашему, Мишаня, главным басмачом (будем считать, что бандитом), во всей стране азиатской. Самый большой красный командир тех мест Павел Петрович (фамилию подзабыл) никак не мог его поймать и взять в плен или уничтожить его главное окруженье. А может, у него и времени не было такими вот пустяками заниматься.
Но вот однажды их отряды натолкнулись друг на друга. Началась перестрелка. Результат встречи был ничейный, но не в этом дело. Тут другое получилось. Во время совместного отдыха или там политических дебатов, Павел Петрович так, прямо, по-свойски попросил у их атамана пару американских конфет. И ласково, эдак, Курбаши Махмудкой назвал.
Они, поговаривали умные люди, в свободное от охоты друг на дружку время совместно даже кофе пили с цикорием. Правда, без свидетелей. Не хотели они посторонних целебным и дефицитным напитком баловать. Самим маловато.
Вот Махмуд ему дерзко так и ответил:
– Ты уж прости, Павел Петрович, но твой вечный раб, Махмуд, вообще, сладостей не ест. У него, твоего давнего знакомца, на такие продукты сплошная аллергия. Особенно не переваривает он американские кондитерские изделия. Видно, они их делают из кактусов. Да не простых, а сплошь – мексиканских.
Никак на те самые слова не среагировал, не ответил красный командир, почти не сне обиделся. Но злобу и обиду затаил глубочайшую на Махмудку-Мишаню. И вот, как-то, во время распития кофе или чая, какого, зелёного, сдал он однажды азиатского атамана чекистам. Дескать, заберите его, никогда меня конфетами да шоколадом не угощает, окаянный.
Жадный, нет в нём пролетарской сознательности. Ни какой интернациональной солидарности.
А те и рады, значит. «Ага,– говорят они,– попался! Мы тебя, с большой активностью расстреляем».
– Не надо,– ответствовал Павел Петрович,– на такого эгоиста всемирного пулю тратить. Вы его там, у себя тюрьмах, поспрашивайте, что и как, и после мне отдайте.
Тут следует сказать, что Павел Петрович не только бы завзятым красным командиром, но и колдуном настоящим. Чудеса такие мог творить такие, что ни в сказке сказать – ни пером описать. Вот ему-то и отдали потом Махмудку и рекомендовали: «Делай с ним, чего хочешь, чего пожелаешь. У нас ведь, и на самом деле-то патроны закончились. В стране разруха, сам понимаешь».
Посадил супротив себя Павел Петрович Махмудку и говорит:
– А теперь дашь мне, басмач окаянный, конфет шоколадных? Или, в крайнем случае, леденцов французских.
– Да не балуюсь я этим,– пояснил Махмудка.– Да и откуда они теперь-то у меня? А если даже и были, то тебя никак бы не угостил и баловался. По той простой причине, что ты не очень надёжный товарищ. А ещё ведь со мною кофеи да чаи распивал.
– За такие твои определения,– серьёзно заявил красный командир,– я превращаю тебя в верблюда. А заодно такое делаю и за антинародные твои зверства.
Что-то