– А… пришла, ну заходи, – устало говорит Колесников Эльзе, застывшей на пороге хирургического отделения.

      – Началось? – спрашивает женщина, глядя в сторону лежащей на кушетке и едва слышно стонущей девушки, накрытой покрывалом, под которым угадывается огромный живот. Разительным контрастом с измождённым осунувшимся лицом и лихорадочно блестящими глазами смотрятся размётанные по подушке густые тёмные волосы – неслыханная роскошь в мире после.

      – А чего, не видно, что ли?! – злится Батя, нарочито оправляя кобуру с пистолетом.

      – А где все? – интересуется женщина, озираясь по сторонам. – Пусто здесь чего-то.

      – А нам публика ни к чему, – отвечает Колесников, – или ты думаешь, я на роды всех созову? Саныча и тебя хватит.

      – Опять ты мне врёшь! – неожиданно выпаливает Эльза, проходя вперёд. – Ты просто боишься, что все увидят, как…

      – Заткнись тварь! – рявкает Батя так, что Саныч, копошащийся возле столика с хирургическими инструментами, от неожиданности впечатывается в стену.

      Подорвавшись с места, Колесников подбегает к Эльзе.

      – Молчи, дура! Если ты ещё хоть слово вякнешь!

      Батя заносит руку над женщиной.

      – Ну, ударь меня! – Эльза с вызовом смотрит в глаза Колесникова. – А ещё лучше порежь, как в тот раз! Ну, чего ждёшь, кишка тонка? Или боишься сдохнуть без меня! Или выбрось на поверхность, как ты поступаешь со всеми, кого вы называете выродками! Они больше люди, чем вы!

      В боксе повисает звенящая тишина, которую нарушает прерывистое дыхание роженицы.

      – Игорь… – слышится тихий голос девушки, – оставь её, мне больно… Он словно рвёт меня изнутри…

      Батя оборачивается. Смотрит на Катю, затем опускает руку и неожиданно говорит Эльзе:

      – Спаси их! Слышишь, спаси! Я знаю, ты можешь! Проси, что хочешь, только пусть они живут!

      Женщина кивает. Обходит Колесникова. Подходит к девушке и, чуть отдёрнув лёгкое покрывало, присаживается рядом с ней.

      Катя силится что-то сказать, но Эльза прикладывает палец к её губам.

      – Шшш… молчи, – говорит женщина, – я чувствую твою боль.

      Эльза пробегается взглядом по простыне.

      – Давно её меняли? – спрашивает женщина, обращаясь к Хирургу.

      Саныч мотает головой:

      – Да нет, как раз перед тем, как я к тебе прибежал.

      – Понятно, – Эльза не подаёт вида, что кровянистых выделений на простынях слишком много даже для сложных родов.

      – Я