Туманности подсознания. Рассказы. Дарьяна Алексеевна Садчикова
Читать онлайн книгу.
новой головной боли. Мозг, будто, дрожал, ударяясь о стенки черепной коробки, но было терпимо. Пока что, терпимо…
– Стёпка!.. – послышалось оттуда же, откуда тикали часы.
Степан дёрнулся и панически стал рассматривать пустые стены.
– Стёпка!.. – снова пропищал голосок, да так тонко и натянуто, что в ушах начало гудеть.
– Кто здесь?! – резко и громко крикнул мужчина, удивившись своему голосу.
Он был такой же, как и тот, что звал Кабанова. Степан Геннадьевич, глубоко внутри себя понимал, кому может принадлежать этот голос. Понимал, но не хотел это, опять же, как-то принимать.
Часы затикали громче, и голос последний раз обратился к мужчине. Стены осыпались вниз, поднимая пыль чёрными клубьями. В ушах гудело, и Кабанов заткнул их пальцами. Что-то жидкое было в его ушной раковине, и Степан Геннадьевич вынул оттуда окровавленные пальцы. Краснота отлично рассматривалась даже в черно-белой темноте.
Но почему он не разглядел кровь на лестничной площадке?
Стен не было. Вместо них – «чёрное месиво». Был только пол. На него-то и упал мужчина, увидев свои пальцы в крови. Наш герой страдал гемофобией.
Пахло варёным луком и машинным маслом. Кабанов, понемногу, очухивался и очень чётко чуял это запах. До жути знакомый запах, но мужчина не помнил, откуда он. Степан почувствовал боль в боку: кто-то пнул его.
– Эй, Стёпка, чё разлёгся? Я же тебя ударил не так сильно, как обычно! – прозвучал писклявый, детский голосок, который уже приобретал мужской оттенок.
Тембр скакал, интонация тоже. Степан Геннадьевич всю жизнь считал этот звук самым противным. Звук взрослеющего, ещё детского, голоса. А ужаснейшая версия выходила из горла только одного человека.
Резко мужчина почувствовал боль в области лба, над глазами. Он провёл рукой по выпуклой части лица, и нащупал тёплую субстанцию, сразу поняв, что это. Степан не собирался открывать глаза, чтобы не видеть свои пальцы красными (опять), но кто-то исподтишка пинал его уже не в бок, а по щиколоткам, сопровождая это своим писклявым «Стёпка!». Кабанов наклонил голову на бок и открыл глаза (ему пришлось открыть глаза). Напротив лица – истоптанные расшнурованные кроссовки, носки которых были покрыты тоненьким слоем уличной грязи. Мужчина узнал эти кроссовки; во рту ощутилась горечь, а на сердце – неприятная тяжесть и боль, словно, его забили камнями. Он, не окровавленной рукой, протёр свои глаза, а потом, всё-таки, обратил внимание на эту самую руку. Вместо крупной, мужской ладони, покрытой мозолями, была маленькая, аккуратная детская ладошка, в незначительных ссадинах. То кошка поцарапала, то на асфальт упал. Вместо толстых, волосатых пальцев были тоненькие детские пальчики, с аккуратно подстриженными ноготками, под которыми забился серый песок.
– Ты долго будешь валяться, лодырь? – неустанно пищал голос, что до невыносимого раздражало Степана.
– Егор, хватит! – он, всё же, перевёл взгляд на старшего брата.
Степан