Корабли и люди. И. Г. Святов
Читать онлайн книгу.
декабре в Финском заливе оказалась чрезвычайно тяжёлой: зима наступила ранее обычного, суровая, с морозом до 30–40 градусов. Чтобы как-то предохранить корпуса миноносцев от вмятин и повреждений, по моему предложению им сделали ледяной пояс из дубовых брусьев и дополнительно обшили листовой сталью.
Такой опыт усиления корпусов миноносцев ранее имел место при переводе Севморпутём во Владивосток эсминцев «Сталин» и «Войков». Проектировал и руководил работами корабельный инженер Андрей Иванович Дубровин. После такого усиления корпусов эсминцы превратились в своеобразные ледорезы.
Новый, 1940 год застал нас на Сескарском плёсе в ожидании выхода линкоров для боя с батареей Сааренпя. К вечеру началась большая подвижка льда. Стоять на якорях стало невозможно. Пришлось их выбрать и маневрировать между льдинами под машинами. Получился своеобразный новогодний бал кораблей.
В начале января 1940 года дивизион перебазировался в Таллин и поступил в распоряжение командующего флотом по Западу – была и такая нештатная организация – капитана 1 ранга Владимира Антоновича Алафузова.
Числа 5–6 января эсминец «Энгельс» под командованием капитан-лейтенанта Владимира Павловича Васильева, находясь в дозоре к западу от Гогланда, в низко стелющимся от испарения воды тумане, который скрывал подошву острова, выскочил на мель на 12-узловом ходу. Сняться задним ходом под своими машинами он не смог, о чём донёс командующему флотом энергичному и деятельному вице-адмиралу Владимиру Филлиповичу Трибуцу.
Трибуц дал приказание Алафузову снять эсминец с мели, и тот вызвал меня на свой командный пункт на теплоходе «Сибирь» и спросил, какие меры можно предпринять, чтобы выполнить приказание командующего флотом. Я подумал и ответил, что в существующей тяжёлой ледовой обстановке одними миноносцами снять эсминец с мели невозможно – нужен ледокол.
Владимир Антонович обратился к эстонскому правительству с просьбой выделить на время ледокол «Суур-Тылль»[7], когда-то бывший русским. Эстонское правительство согласилось при условии гарантии безопасности ледокола. Алафузов, не минуты не задумываясь, дал письменную гарантию.
Получив в своё подчинение ледокол, я перешёл на него и, прихватив с собой эсминец «Володарский» с только что назначенным на него командиром Аркадием Васильевичем Крученых, вышел к Готланду. Переход совершался при 26-градусном морозе и 6-балльном ветре норд-ост, то есть почти встречном.
Лёд на западно-готландском плёсе был сплошной, но не особенно толстый, сантиметров десяти толщиной. Корабли его легко преодолевали и шли полным ходом.
На рассвете мы подошли к Готланду и увидели: эсминец наскочил на плоскую плиту и стоял с креном на правый борт градусов двадцать. Нос его высоко поднялся, а корма оказалась под водой до палубы. Из Кронштадта к месту происшествия пришёл мощный ледокольный буксир КП-4.
Деятельный командующий флотом Трибуц хотел руководить съёмкой из Кронштадта.
До 08.05.1917 г. – «Царь Михаил Федорович»; с 1918 г. – «Вяйнямёйнен», с 1923 г. – «Суур-Тылль», с 11.11.1941 г. – «Волынец». –