Нестройной колонной нас повели прочь из купален в молельный зал. Зал был огромен, мрачен и темен. Тысячи свечей, стоявших вокруг статуи Темного, оказалось недостаточного, чтобы полностью его осветить.

      Кроме того зал был поделен на три части. Слева располагались женщины: все в черном, с опущенными головами и отрешенным видом. Справа в красных рясах, повязанных черным поясом, находились жрецы. И если мужчины стояли, то ми все как одна сидели на коленях. И, наконец, посредине возвышалась статуя Темного, а у ее подножья небольшой деревянный помост.

      Новеньких ми усадили дальше от центра, мы практически сливались с черными стенами. Я обрадовалась такому порядку, чем дальше от Темного, тем лучше. Ведь не зря Крон предупреждал меня быть незаметной. И я стану таковой и когда-нибудь увижу солнце. Если, конечно, неведомая болезнь не убьет раньше. Ведь зелье осталось у отца.

      Замечтавшись, я не заметила появления еще одного человека. Лишь когда пламя свечей взметнулось до потолка, была вынуждена отвлечься. Облаченный в черную рясу на помост возле статуи Темного взошел человек. Я сразу его узнала. Несмотря на молодость, глаза оставались теми же самыми: глубокими, проникающими в самую суть. Им был Мифил. Жрец обвел зал тяжелым взглядом, показалось, что он безошибочно нашел меня среди новеньких ми. Против воли я задрожала. И даже не задалась вопросом, каким образом он попал в Обитель, ведь кроме нас с Кроном, больше никто не шел по тому страшному коридору.

      Мифил повернулся спиной ко всем, взмахнул руками, призывая к тишине, и запел. Заунывная песнь полетела к статуе Темного. Слов я не понимала, впрочем, и без того было понятно – это торжественное обращение к богу. И Мифил скорей всего Верховный жрец.

      Настроившись на тягостное ожидание, была неприятно