Обстановка была напряженной. По дороге в город, который должен был стать последним пунктом в программе гастролей театра, исчез костюмер. Его видели в Алерии садящимся в автобус с актерами и персоналом, но по прибытии в Корте он словно растворился. Ходили слухи, что в этих краях у него была вторая семья, и искать его надо именно там. Конкретный адрес никому не был известен, поэтому, дождавшись вечера, Арно поручил Родиону разбираться с костюмами самостоятельно. Занятие это оказалось чрезвычайно неприятным: актеры требовали персонального внимания, мгновенного появления нужных деталей гардероба и аксессуаров, что для человека плохо знакомого с инвентарем сделать было непросто. Предотвратив очередную попытку скандала со стороны примы, обессилевший Родион забежал в гримерную в поисках ее парика. В кресле перед трильяжем, задумчиво крутя в руках толстую кисть, сидела Эва. Прямая линия ее спины выражала сильное напряжение. Родион сделал два шага и остановился. Из зеркала на него смотрели чужие потухшие глаза.

      – Тебе нужно уехать.

      – Что?

      – Послушай меня, тебе действительно пора. Турне завершилось.

      – Я знаю, но как раз собирался тебя спросить, как вы будете обходиться во время фестиваля без костюмера. У меня еще есть время, я позвоню в издательство, там меня поймут, и знаешь, я пока не готов…

      Эва встала и взглянула на него с тем безучастием, с каким судья выносит обвинительный вердикт. Родиону показалось, она скажет сейчас что-то непоправимое, после чего останется лишь смириться и уйти. Но лицо ее неожиданно смягчилось, она шагнула вперед, прижалась к нему всем телом и замерла. Его сердце замедлило ход, боясь вспугнуть происходящее. Этот миг откровения был случайным, и от этого он казался ему еще значительнее. Долгих пять минут они стояли неподвижно, удваивая тепло сблизившихся тел, и Родион ощущал, как внутри него расправляет крылья влечение такой сокрушительной силы, что земля качалась и уходила у него из под ног.

      Поздно вечером, завершив все дела и вернувшись в тесный номер гостиницы, он набрал номер своего издателя.

      – …Ты отдаешь себе отчет, что проект по Скандинавии попадет в другие руки? Ты его год ждал!

      – Отдаю. Мне нужна это отсрочка, Робер.

      – Ты меня подводишь. Но, честно говоря, я знал, что человек с твоим складом характера рано или поздно выкинет какой-нибудь номер…

      – Робер, ты мне как отец. Пойми, для меня это важно. Я вернусь к сентябрю, и мы все решим.

      – Не уверен, что в сентябре твое место все еще будет свободно. Это жизнь, сынок, и она заставляет нас выбирать.

      Что ж, об этом у него было время подумать. Его настоящее было надежным и многообещающим, будущее – расплывчатым и неопределенным. Но не все решения рациональны, поэтому…

      В дверь номера постучали. На пороге стоял Арно.

      – Зашел поблагодарить тебя за то, что выручил с костюмами. Мы