Эссе: стилистический портрет. Людмила Григорьевна Кайда
Читать онлайн книгу.
именоваться мелодией, надо ведь быть мотивчиком, который напевают завсегдатаи пивной»[7], а «любая последовательность нот – это уже мелодия»… значит, тоже ничего особенного. Гармония – «не самая сильная сторона у Бетховена». Так в чем же секрет гениальности?
Оказывается, утверждает Л. Бернстайн, «все дело – в комбинации всех музыкальных элементов, в общем впечатлении…», и приходит к настоящему открытию, которое, думаю, можно отнести к универсальным законам композиции. Он пишет: Бетховен обладал «магическим даром, который ищут все творцы: необъяснимой способностью точно чувствовать, какой должна быть следующая нота. У Бетховена этот дар присутствует в такой степени, что все остальные композиторы остаются далеко позади».
Форма, даже самая отшлифованная, может быть «пустой и бессмысленной». Одухотворенность формы может родиться под рукой гения. «Бетховен… нарушал все правила и изгонял из нот куски, написанные с поразительной «правильностью». Правильность – вот нужное нам слово! Если ты чувствуешь, что каждая нота следует за единственно возможной в данный момент в данном контексте нотой, значит, ты имеешь счастье слушать Бетховена». Что же это, исключение из правил, доступное гению? А может быть, творческое восприятие слушателя, которое, подчиняясь воле композитора, слышит его музыку в контексте? Одним словом, Траурный марш «Героической» симфонии Бетховена, нарушающий все понятия гармонии, кажется «написанным на небесах». И с этим нельзя не согласиться.
Однако вернемся к Монтеню, к тому же эссе «О книгах». Случайность, спонтанность мыслей. Какая-то антиматерия, улавливаемая лишь восприятием текста в целом. Лингвистические сигналы упрятаны в подтексте, но с первого прочтения ясно: под видом субъективистского «я» изложены основы эмпирической этики Нового времени. Через опыт в размышлениях одного человека просматривается, прочитывается моральный кодекс целого поколения тех давних времен. Эффект создан не притязательной субъективностью стиля, случайностью приводимых фактов, которые вовлекают в философскую рефлексию. А спонтанность процесса осмысления своего «я» создает атмосферу сиюминутной естественности, располагает к доверительности, стимулирует ответные реакции.
Спонтанность – «процесс вдохновенного творчества, не имеющий видимых внешних стимулов и протекающий путем самодвижения художественного мышления поэта»[8]. Под непритязательной болтовней скрывается лаборатория утонченного и экспериментирующего разума. Критически разоблачительный характер всех официальных табу сделал книгу Монтеня своеобразным сводом моральных законов, выверенных жизнью и пропущенных через судьбу конкретного человека. Истины, усвоенные обществом, искусственно созданные идеалы пошатнулись. Их несостоятельность, лживость, сумасбродство стали очевидны. Если, по Монтеню, жизнь сделать «занятием» и «искусством», то научишься отличать истинные ценности от личины благочестия, будешь
Цит. по: