Восхождение. Борис Сопельняк
Читать онлайн книгу.
думаю, самое время поведать о том, чего ни Костин, ни Скосырев, ни другие русские офицеры не знали и что стало достоянием гласности много лет спустя. Знаете, каких денег стоила России эта никому не нужная война? Только суточные расходы на войну составляли от 24 до 55 миллионов рублей! Казна таких денег не имела – и пришлось влезать в долги. К 1917 году государственный долг России составлял около 50 миллиардов рублей.
Куда девались эти деньги, одному Богу ведомо, но на фронт вместо винтовок присылали иконы, а вместо патронов – медали. Посетив передовую, председатель Центрального военно-промышленного комитета Александр Гучков, не скрывая ужаса, телеграфировал в Петроград: «Войска плохо кормлены, плохо одеты, вконец завшивлены, в каких-то гнилых лохмотьях вместо белья».
О моральном духе и говорить нечего. На одном из секретных заседаний в августе 1915 года военный министр Поливанов, не скрывая горечи, сказал: «На театре военных действий беспросветно. Отступление не прекращается. Деморализация, сдача в плен, дезертирство принимают грандиозные размеры. Сплошная картина разгрома и растерянности. Уповаю на пространства непроходимые, на грязь непролазную и на милость угодника Николая Мирликийского, покровителя Святой Руси».
И все же эта обескровленная и преданная командованием армия удерживала на своем фронте 187 вражеских дивизий, то есть половину всех сил противника. Порой она даже предпринимала наступательные операции, вроде Брусиловского прорыва в Галицию или удара по Восточной Пруссии генерала Самсонова, но заканчивались они почему-то крахом и позорным отступлением.
В еще более странном положении находился флот. Как известно, Ставка во главе с императором располагалась в Могилеве, поэтому нет ничего удивительного в том, что везде и всюду говорили, что флотом командуют из болот Полесья, и командуют по-болотному. Например, Николай II запретил какую бы то ни было активность Балтийскому флоту, и это несмотря на то, что всю войну в распоряжении русских моряков был германский морской шифр, благодаря чему все намерения командующего германским флотом принца Генриха были известны заранее. Немцы об этом не догадывались, а русские адмиралы не придумали ничего лучшего, как передать этот шифр англичанам.
Я уж не говорю о фактах измены. И в Петрограде, и на фронте главной предательницей считали императрицу, которая все более активно влезала в военные дела, требовала, чтобы ей показывали штабные карты, которые на несколько дней куда-то исчезали, а потом всплывали. Не случайно в те дни чрезвычайно популярным стал анекдот, который рассказывали как в казармах и на заводах, так и в роскошных гостиных.
Приехал будто бы с фронта на доклад к государю старый боевой генерал. Идет по коридору Зимнего дворца и вдруг видит за портьерой плачущего царевича. Остановился. А царевич то плачет, то не плачет, то плачет, то не плачет. «Что с тобой? – удивился генерал. – Почему ты так странно плачешь?» «А я не знаю, когда мне плакать, – ответил мальчик. – Потому что, когда бьют русских